Очерк одного дня.

В четыре разбудил звонок дежурного. Убийство на Ахтырском шоссе. Ах ты! Почти центр города. Вскочил. За окном уже светло. На бегу трисвятое, брюки и бутерброд. Вся жизнь на бегу. Я даже помру на бегу. Просто забегу в гроб и за мной быстренько заколотят крышку, чтобы не выбежал ненароком.
Прибыл на место. Наши все в сборе. На газоне рядом с тротуаром лежит убитый. По документам 19 лет. Уже выяснили, что таксист. Его машина припаркована рядом. Двенадцать колотых ран. Умер от потери крови. Этот у меня двадцать третий. Царство ему Небесное...
За что убивать молодого мальчишку? Он ещё даже и не женат был. Неужели из-за выручки? Так это ни в какие рамки... Полгорода жителей таксисты, возят другую половину города. Если убийство из-за выручки таксиста, то весь город загудит. И начальство меня каждый час дёргать будет о результатах следствия.
В машине и траве пусто, ничего. Какой на зло чистый газончик. Вызвали кинолога с собакой.
Думал ли убитый девятнадцатилетний Илья Валерьевич Д., что это его последний день? Самый последний день на земле. Вряд ли. В девятнадцать лет о таком мыслей не бывает за очень редким исключением. Разве что перед самой смертью минут за пять-десять он, истекая кровью, понял, что скоро конец. Девятнадцать лет. Мда, надо найти злодея.
Прибыл кинолог. Немецкая овчарка покружила по газону рядом с покойным, побегала взад-вперёд и успокоилась. Всё. Большой привет горячим следам. Теперь остаётся ждать результатов экспертов, отрабатывать знакомых и надеяться на чудо.
Прибыл начальник. Отвесив мне дежурно-привычное про общественный резонанс и активность в поисках преступника убыл опохмеляться.
Ещё раз уже вдесятером с операми решили прочесать газонную травку. Дай, Господи, зацепочку какую-нибудь. Глухо. Ничего.
В 08:30 "Скорая" увезла тело. Приехал отец убитого и друг.
Неужели могли убить за выручку? Могли. И не такое бывало. В самом начале моей карьеры в конце девяностых мужика в тёмном подъезде ударили ножом в спину из-за бутылки водки. Хорошо соседи на его крик сбежались и отправили его в больницу. Удалось спасти. Это кто-то за бутылку водки был готов убить. Что там творится в сознании человека? Или такие решения не вынашиваются, а принимаются спонтанно? Но даже для принятия такого спонтанного решения должны быть предпосылки, должно уже быть что-то сломано в душе, чтобы не мешало.
Отец убитого ничего не говорит. Не может. В шоке он: сын убит. А другу и сказать нечего. Обычный парень был Илья. Была девушка любимая, работал таксистом, зарабатывал на свадьбу. И всё. Зацепиться не за что. Хоть бы убийца был не серийный. Иначе следующая смерть будет нашей недоработкой. Господи, помилуй.
Звонок. Начальство. В 11:30 на совещание с докладом. А докладывать нечего. Опера только занялись отработкой связей.
А какой будет мой последний день? Где я упаду мимо соломки? И как к этому дню приготовиться? В такой суете как ни готовься, а все равно будет неожиданность. Страшная и неотвратимая. И ведь каждый человек знает, что умрёт, и всё равно смерть для человека есть неожиданность.
Где же искать злодея? На совещании начальник громко и матом указал на низкий процент раскрываемости. А когда этот процент был высоким? Видать и начальнику досталось от его начальника. О, Господи, помоги злодея найти. Без Тебя надежды нет.
14:30, звонок по внутреннему, дежурный говорит, что пришел свидетель утреннего убийства. Заводит в мой кабинет парня лет двадцати, которого всего трясёт. Тот сходу мне в лоб: "Это я убил! Я сам пришёл! Я не хотел! Я ..." В общем после первого бессвязного рассказа пришло время второго рассказа взахлёб, но уже более детального. Убийцей оказался друг убитого Гена. Двое молодых парней не поделили девушку. А когда девушка определилась в своем предпочтении, то отвергнутый воздыхатель решил поговорить с конкурентом по-мужски, предусмотрительно прихватив с собой нож на всякий случай. В том, что убийца не вынашивал заранее план убийства, у меня сомнений не было. Достаточно было на него взглянуть: его лихорадило до крупной дрожи и выпиваемая стаканами вода не помогала, глаза были испуганные, постоянно вращающиеся и на выкате, дышал он учащенно, будто не мог надышаться.
Всё. На сегодня всё, отработал. Убийство раскрыто, по горячим следам. Исключительно с Божьей помощью. Таксисты могут быть спокойны. А Гену жаль. Молодой, не циничный. Ох, Гена, Гена. Здесь от шести до восьми, учитывая явку с повинной. А что там? Страшно. Помоги, Господи.
17:35. Закончил протокол, Гену увели. На вечерню? Да, успеваю. Поехали...

 

Затрудняюсь ответить.

 

Увы(

 

Меня больше волнует последний день.