Исповедь-всё что связано с Таинством!

Я бы пошла на исповедь и каялась в окаменелом нечуствии, параличе воли ... в том состоянии, в котором находитесь. Ждать "пока ещё и сердце начнёт отзываться" ... можно и недождаться, а продолжать грешить и грешить.

 

Прокомментируйте пожалуйста такую ситуацию.
Я раньше,в течении полтора года,исповедовался и причащался в начале поста и в конце.В этом году у нас проводят общие исповеди,тоже так же в начале поста и в конце,Получается я в этом году был уже на двух общих исповедях ,а на индивидуальных ни разу,и вот через неделю опять общая исповедь.Подскажите это нормально или нет. На общей исповеди батюшка зачитывает грехи,а потом мы всё равно подходим к батюшке по двое трое и если ,что у кого есть кроме зачитанных грехов то говорим. Так можно поступать или все же нужна индивидуальная исповедь? Я могу и на общей исповеди к батюшке один подойти,кто не желает,чтоб слышали другие его грехи так делаю.

 

Попробуйте дома или в храме исповедаться сначала перед иконой, а потом идти на исповедь к священнику.
Цитата из Читать онлайн "У стен церкви" автора Фудель Сергей - RuLit - Страница 13 (из 35 страниц)
"В хрaме, в который ходилa мaтушкa Смaрaгдa, был неверующий священник. Мaтушкa Смaрaгдa это знaлa, тяготилaсь, но девaться было некудa. Тaк вот, нa исповедь к этому священнику онa ходилa тaк: снaчaлa исповедовaлaсь однa у себя в келье пред иконой св. Спиридонa Тримифунтского, которого особенно чтилa, a зaтем шлa в хрaм нa исповедь явную. Явнaя былa необходимa кaк открытый подвиг смирения и урок всем о недопустимости рaсколa. Кaк-то к случaю онa рaсскaзывaлa близкой душе: после одной тaкой двойной исповеди онa увиделa во сне, что стоит нa клиросе, кто-то рaздaет всем по цветку, a ей дaет двa со словaми: "Это тебе зa две исповеди".

добавлено: 7 июн 2015

Исповедь у старца Зосимы
О возможности в некоторых случаях глухой (т.е. без слов) исповеди, и о том, как к ней надо готовиться, говорит следующий рассказ из жизнеописания старца Зосимы из Троице-Сергиевской Лавры.
"Был случай с двумя дамами. Идут они в келью к старцу, и одна всю дорогу кается в своих грехах — "Господи, как я грешна, вот то-то и то не так сделала, того-то осудила и т.д... прости же Ты меня. Господи".... И сердце и ум как бы припадают к стопам Господа.
"Прости, Господи, и дай силы больше так не оскорблять Тебя".
Все грехи свои она старалась вспомнить и все каялась и каялась по дороге.

Другая же спокойно шла к старцу. "Приду, поисповедуюсь, во всем грешна, скажу, завтра причащусь". И затем она думает: "Какую бы мне материю купить на платье моей дочурке, и какой бы фасончик ей выбрать, чтобы шло к ее личику..." и тому подобные мирские мысли занимали сердце и ум второй дамы.

Обе вместе вошли в келью к батюшке Зосимы. Обращаясь к первой, старец сказал:
— Становись на колени, я сейчас отпущу тебе грехи.
— Как, батюшка, да я ведь вам еще не сказала?..
— Не надо говорить, их ты все время Господу говорила, всю дорогу молилась Богу, так что я сейчас разрешу тебя, а завтра благословлю причаститься...
А ты, — обратился он к другой даме, — ты иди, купи на платье своей дочери материи, выбери фасон, сшей, что задумала.
А когда душа твоя прийдет к покаянию, приходи на исповедь. А сейчас я тебя исповедывать не стану".
http://barba1.narod.ru/Ispoved.htm#общиспов

добавлено: 8 июн 2015

Общая исповедь у митрополита Антония
Она (исповедь) у нас происходит 4 раза в году.
Пред общей исповедью я провожу 2 беседы, которые направлены на понимание того, что такое исповедь, грех, Божия правда, жизнь во Христе.
Каждая из этих бесед длится 3/4 часа.
Все собравшиеся сначала сидят, слушают, затем наступает получасовое молчание, в течение которого каждый должен продумать то, что он слышал, продумать свою греховность, посмотреть на свою душу.

А потом бывает общая исповедь:
мы собираемся в середине церкви, я надеваю епитрахиль, перед нами Евангелие, и обыкновенно я читаю Покаянный канон Господу Иисусу Христу.
Под влиянием этого канона я произношу вслух свою собственную исповедь не о формальностях, а о том, в чём меня попрекает моя совесть, и что открывает мне читаемый мной канон.
Каждый раз исповедь бывает разная, потому что слова этого канона всякий раз меня обличают по-иному в другом. Я каюсь перед всеми людьми, называю вещи своими именами не для того, чтобы они меня потом упрекали конкретно в том или ином грехе, а чтобы каждый грех был раскрыт перед ними как мой собственный.

Если я не чувствую, произнося эту исповедь, что я истинно кающийся, то и это произношу в качестве исповеди:
«Прости меня, Господи. Вот я произнёс эти слова, но они до моей души не дошли».

Эта исповедь обыкновенно длится 3/4 часа или полчаса, или 40 минут в зависимости от того, что я могу исповедовать перед людьми.
Одновременно со мной люди исповедуются молча, и иногда как бы вслух говорят: «Да, Господи, прости меня, Господи. И я в этом виноват».
Это является моей личной исповедью, и, к сожалению, я настолько греховен и настолько похож на каждого, находящегося при этом действии, что мои слова раскрывают перед людьми их собственную греховность.

После этого мы молимся;
читаем часть покаянного канона,
читаем молитвы перед Святым Причащением: не все, а избранные, которые относятся к тому, о чём я говорил, и как я исповедовался.
Затем все встают на колени, и я произношу общую разрешительную молитву,
чтобы каждый, кто считает нужным подойти и отдельно рассказать о том или другом грехе, мог бы это свободно сделать.

Я на опыте знаю, что такая исповедь учит людей приносить частную исповедь. Я знаю многих людей, которые мне говорят, что они не знают, с чем придти на исповедь, что они согрешили против множества заповедей Христовых, сделали очень много дурного, но не могут собрать это в покаянную исповедь.
А после такой исповеди, общей, люди приходят ко мне и говорят, что они теперь знают, как надо исповедовать свою собственную душу, что они этому научились, опираясь на молитвы Церкви, на покаянный канон, на то, как я сам в их присутствии исповедовал свою душу, и на чувства других людей, которые эту же самую исповедь воспринимали как свою.
Я думаю, что это очень важно: общая исповедь становится уроком того, как исповедоваться лично…
Я думаю, что каждый из нас может научиться каяться и приходить на исповедь всякий раз с новой победой и с новым видением того поля битвы, которое перед ним раскрывается всё шире и глубже. И мы можем получить прощение наших грехов от Христа, прощение того, что мы уже начали в себе побеждать, и благодать — новую силу, чтобы победить то, что мы ещё не победили…
Чудо исповеди. Непридуманные рассказы о таинстве покаяния — Пыльнева Г. А.

 

ну, уже потому что в церкви допускается общая исповедь - это нормально
уже говорилось о том что если вы искренне раскаиваетесь то неважно вслух вы произносите свои согрешения на индивидуальной исповеди или мысленно на общей
к тому же, где я не сталкивался с общей исповедью - всегда в конце исповедуют желающих индивидуально поисповедоваться
единственный раз я видел как отказали в индивидуальной, так это в праздник, когда храм был забит до отказа, а настоятель заболел, и второй священник (единственный кто был в храме) и службу совершал и после литургии вышел на исповедь и объявил что по причине многолюдства будет только общая исповедь
при чем общая исповедь в этом храме такая: по очереди стол обступают либо мужчины либо женщины - сколько сумеют поместиться, и пока он совершает медленно молитву - каждый кается мысленно в своих грехах (батюшка о такой процедуре говорит каждой новой партии), а затем каждого покрывает епитрахилью и разрешает от грехов
а иногда я видел и другую общую исповедь: когда батюшка перед всеми собравшимися зачитывает молитвы и грехи, в потом каждый подходит и целует крест и евангелие, но индивидуально не покрывает каждого епитрахилью
мне конечно первый вариант более нравится, хотя не сомневаюсь что искренне кающихся Господь разрешит в любом случае, не могут прихожане пострадать от якобы не правильного совершенного таинства

 

Ещё об исповеди
ИГУМЕН ПЕТР (МЕЩЕРИНОВ) | 18 ИЮНЯ 2015 Г

В ходе оживлённой, и я бы даже сказал, напряжённой дискуссии об исповеди в Фейсбуке было высказано следующее мнение:

«Смотрю даже по совсем не пожилому кругу своего общения: люди приходили в Церковь в 80-е, 90-е, самые молодые – в начале нулевых. Уже не первое поколение детворы в церковных стенах выросло. А мы всё неофиты?.. Но если время идёт, а мы – христиане, в том числе духовенство – духовно не взрослеем – это ж гораздо более страшная вещь, чем причастие без исповеди. Это катастрофа, друзья. Это признание то ли того, что Дух Святый не хочет среди нас дышать (да не будет!), то ли того, что мы Ему внимать не хотим, и реально последние времена скоро.

Дело десятое уже практика исповеди, правда. Что у нас с духовной жизнью вообще происходит?»

* * *



Двадцать лет я совершаю Таинство исповеди. За эти двадцать лет я могу вспомнить не более двух десятков случаев, когда исповедь была настоящим «Таинством второго крещения», когда люди свидетельствовали перед Крестом и Евангелием подлинную метанойю, переменяли свою жизнь и не возвращались более к исповеданным тяжёлым грехам. И все эти исповеди совершались отдельно от Литургии, в пустом храме, без очереди за спиной исповедника. И в такой исповеди и мною, и исповедующимся христианином явственно ощущалась радость совершающегося Таинства, любовь и милость Христа, невидимо соприсутствующего нам.

Совершенно очевидно, что такое великое церковное действие невозможно в рамках нашей общепринятой исповеди перед причастием, и не только потому, что последняя совершается в условиях “поджимающего времени” в окружении большого количества людей, но прежде всего потому, что такое покаяние – действительно духовное событие, равнозначное Таинству Крещения, и оно не может и не должно совершаться каждую неделю.

Что же происходит на нашей исповеди перед причастием? Ещё в начале 90-х годов прот. Владимир Воробьёв здесь всё разложил по полочкам. Предпричастная исповедь – это смесь из дисциплинарного фильтра по допуску к Чаше (или, если хотите, “благословения на причастие”), осуществляемого священниками, и отчёта в повседневных, повторяющихся, одних и тех же мелких грехах со стороны мирян, этакое своеобразное “откровение помыслов” – профанированное, незаконно привнесённое в церковную повседневность редчайшее и высочайшее монашеское делание. К собственно Таинству Покаяния это всё зачастую имеет малое отношение.

Я отставляю сейчас в сторону вопрос о том, как сложилось в нашей практике такое положение дел, о связи дисциплинарной исповеди с причащением и т.п. Об этом уже давно всё сказано, неинтересно двадцать лет повторять одно и то же. Гораздо более важный вопрос – как православные воцерковлённые христиане воспринимают сегодня само покаяние и Таинство исповеди.

Прежде чем ответить на этот вопрос, приведу (по памяти, нет возможности искать цитату) учение св. Феофана Затворника по этому поводу. Вот что он пишет.

Покаяние есть:

1) осознание своего греха пред Богом;

2) укорение себя в этом грехе с полным исповедованием своей вины, без перекладывания ответственности на других людей или на обстоятельства;

3) решимость оставить грех, возненавидеть его, не возвращаться к нему, не давать ему места в себе;

4) молитва к Богу о прощении греха, до умирения духа.

Мы видим, что здесь нет речи собственно о Таинстве. Всё, о чём говорит Святитель – это внутреннее покаяннное делание. Оно должно совершаться всякий раз, когда мы осознаём в себе нечто недолжное, и заканчиваться “умирением духа”, то есть неким извещением от Бога, что грех, в котором я каюсь и об оставлении которого молюсь, Богом прощён. Св. Феофан пишет дальше, что для “повседневных”, мелких грехов должно быть достаточно этого внутреннего покаяния; лучше всего его совершать на вечерней молитве, когда мы осмысливаем прожитый день. Выноса же на исповедь требуют грехи существенные, когда сердце не умиряется совершением такого вот внутреннего покаяния. В первенствующей Церкви исповеди вообще подлежали только лишь смертные, тяжкие грехи.

Это норма. Теперь посмотрим, что происходит у наших аналоев. Большинство исповедников уверено, что они обязаны вынести на исповедь ВСЕ свои недолжные поступки, слова и греховные помыслы, замеченные ими за отчётный период. Это значит, что на своей покаянной молитве они не получают отпущения от Бога грехов, о прощении которых они молятся. Это значит, что им неведомо “умирение сердца”, о котором пишет святитель Феофан, они не знают, что это такое. Это значит, что они вовсе не молятся, потому что подлинная молитва есть вещь “двусторонняя”, в ней обязательно наличествует не только обращение нашего ума и сердца к Богу, но и тот или иной ответ от Него. Этот ответ реже всего бывает в словах или образах, он приходит обычно в виде некоего внутреннего движения духовного чувства, когда наша душа получает уверенность, что молитва принята, просимое получено, и в душу от соприкосновения с Богом приходит радость, мир и благодарение Бога.

И именно здесь стоит, подобный бетонной плите, главный “блок”: православные христиане уверены, что таких вещей в их духовной жизни ни в коем случае не должно быть. Никакого прощения мелких грехов просто вот так, по нашей молитве, быть не может. Все читали святителя Игнатия, все знают, что это прелесть. Поэтому всё надо занести на бумажку и во всём отчитаться батюшке. Никакой самостоятельной “двусторонности” в общении с Богом мы недостойны… Таким образом, исповедь превращается в имитацию духовности и подменяет собой собственно жизнь во Христе. Ибо подлинная духовная христианская жизнь именно “двусторонняя”, и никакой иной быть не может.

Почему же так происходит? И тут я возвращаюсь к цитате в начале моей заметки. Мне представляется, что в ней очень правильно поставлен вопрос. Получилось так, что наша церковная педагогика настроена не на то, чтобы объяснить человеку, что такое богообщение и способствовать ему, а чтобы предостеречь от вычитанных из книг ошибок на этом пути. Всё упирается именно в жизнь во Христе. Если она есть – всё в Церкви выстраивается для человека в должном порядке. Если её нет, церковные люди начинают заполнять зияющую пустоту суррогатами. И главный суррогат – перенесение отношений мира сего в церковную жизнь. Тогда священники становятся властителями над людьми, и дальше всё пошло-поехало. И тут уже нужно разматывать эту цепочку. Почему мы духовно не взрослеем? Потому что нас никто не учит, что это такое и как это делать. Почему не учит? не потому, что пастыри плохие и злонамеренные, а потому что многие из них, увы, сами не знают, что это такое. Почему не знают? Потому что, как мне представляется, неверно понимают, что такое христианское церковное пастырство, воспринимая его скорее как жречество. Почему так происходит? Потому что, как я уже сказал, такова наличествующая церковная педагогика (я имею здесь в виду не только обучение в духовных школах, но и всю сложившееся на сегодня церковную дидактику). Многие ли пастыри делятся со своею паствою своим опытом реальной, внутренней жизни во Христе, опытом богообщения, который, по словам святителя Феофана Затворника, только и составляет цель и смысл церковной жизни? Дальше разматывать эту верёвочку – отнюдь не безболезненно. Поэтому появляется вполне по-человечески понятное желание убежать от этой болезненности и ходить по кругу, приговаривая: “мы все – неофиты”, “советские гонения”, “Церковь – это лечебница, и все в ней косые, хромые, слепые и глухие”… ну и так далее.

Итак: составляет ли жизнь во Христе, богообщение, молитва, «взрослость», личностность в отношениях человека и Бога, всё более и более возрастающая “двусторонность”, о которой я говорил выше, главный интерес в жизни нынешних православных христиан? Вот тот главный вопрос, который, на мой взгляд, стоит за нынешней дискуссией об исповеди.

источник

 

1Кор.6:12
Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною.

 

читая эти слова святителя Феофана, все время вспоминал о своей утренней овсянке... На протяжении вот уже лет десяти, это мой любимый завтрак, и в те редкие дни, когда овсянка кончилась, а докупить забыли, замена ее на что то другое, небольшое огорчение. Интересно посмотреть на священника, когда я на исповеди скажу: "люблю овсянку на завтрак"

 

у меня как раз сейчас такое состояние: в голове неотступно одна страшная мысль, я хорошо умом понимаю, на сколько она отвратительна Богу, но не могу раскаяться, то есть, если и исповедуюсь в этом, скорее всего мысль эта все равно меня не покинет( Какая-то часть меня держится за эту мысль мертвой хваткой. Понимаю, на сколько тяжело встать, когда упал( Я даже близким рассказала об этой мысли, в надежде, что мне станет стыдно, и это было бы хорошо - стыдно не стало( Получается, идти на исповедь и исповедоваться в том, что нет раскаяния?

 

Cвятитель Дмитрий Ростовский
" Рассмотрим прежде всего вред греха, к которому кто-либо возвращается после покаяния"

О каких грехах говорит святитель в этом поучении, о смертных?


Поучения и проповеди, Часть 2 читать, скачать - святитель Димитрий Ростовский
Часть 2
18. Поучение в неделю четвертую по Пасхе, о расслабленном
«Се здрав еси: к тому не согрешай, да не горшее ти что будет» (Ин. 5:14)
   
Цитаты.
Многие после покаяния возвращаются к своим прежним беззакониям с такою надеждой, говоря самим себе: согрешил и покаялся; еще согрешу и еще покаюсь, ибо написано: «Елико падеши, толико востани и спасешися».
О, ложная надежда!
О, туманное упование, основанное не на твердом камне, но на песке!

Не тебе, не тебе, возвращающемуся к прежнему злодеянию добровольно и нарочито, не тебе служит сие Писание: «Елико падеши, толико востани и спасешися»,
но тем, которые случайно впадают в какой-либо грех, а не по нарочитому изволению и намерению.
...
Что же подвигает Бога на неумолимый суд?
Ничто так не подвигает, как то, что человек после покаяния снова возвращается к злым делам, утешая себя надеждой на новое покаяние и прощение, и безбоязненно грешит в надежде на Божие милосердие.

Статья большая, возможно, я выбрала не самые важные цитаты, но она меня напугала, ведь мы (я в частности) долгие годы каемся в одних и тех же грехах - покаялись и продолжаем жить также и сокрушаемся о своей немощи духовной и телесной, ожидая, что Господь подаст нам силы для борьбы с этими грехами, а сами не прикладываем сил.
   

 

Значение исповеди пред священником.
...
--«А если исповедующийся недостаточно проникнут покаянным намерением, а духовник прочтет над ним разрешительную молитву, тогда что?
— Тогда может случиться, что когда духовный отец будет произносить: “прощаю и разрешаю”, Господь скажет: “а Я осуждаю”» (свт. Феофан Затворник).

О таинствах. Таинство Покаяния / Православие.Ru
24 марта 2006 г.

 

Епископ Иона: Как медик говорю, не занимайтесь духовным самолечением | Православие и мир
7 ноября 2016 г.
Что в исповеди главное?
Не констатация содеянного, не перечисление грехов.
А то, что мы признаем и декларируем:
«Господи, эти грехи мешают мне быть с Тобой.
Господи, я хочу от них избавиться.
Господи, я немощный и слабый, но я хочу измениться.
Господи, помоги мне в этом!»

Только такое покаяние Господь принимает.

Зачем столько каяться
Часто говорят: “Зачем постоянно исповедоваться в мелких повседневных прегрешениях, если в целом человек живет более-менее духовной жизнью и смертных грехов не совершает?”
Действительно, какой смысл каяться в том, что мы повторяем каждый день по многу раз: кого-то осудим, с родными повздорим, соврем по мелочам, помолимся невнимательно?..

Но нужно понимать: Господь пришедшего к Нему человека действительно избавляет Своей благодатью от смертных грехов. Однако грехи мелкие по Своему человеколюбию порой оставляет — чтобы мы не впали в еще больший грех высокоумия.
Ведь мы прекрасно знаем, что, как только хоть в чем-то преуспеем или сделаем что доброе, у нас тут же задирается нос, начинаем любоваться собой, подобно фарисею, рассуждая, что мы не такие, «как тот мытарь» (Лк. 18: 11).
Вот и получается, что преуспеяние в духовной жизни нам не всегда полезно, и поэтому Господь попускает впадать в какие-то грехи, чтобы мы имели о себе трезвое представление.