Мысли, наставления святых отцов

И удобно и вместе душеполезно твердо переносить всякую скорбь, людьми ли она причиняется или бесами, зная, что мы заслуженно подлежим всякой тяготе и никого притом кроме себя самих за то не укоряя. Другого укоряющий в своих прискорбностях уклоняется от правого подобающего суждения.
Прп. Иоанн Карпафский.

 

Познавши таким образом страх Божий, равно как благость Его и человеколюбие, как из Ветхого, так и из Нового Завета, обратимся к Нему от всего сердца нашего. И чего ради гибнуть нам, братие? Очистим руки наши грешные, исправим сердца наши двоедушные, восскорбим, сокрушимся, и восплачем о грехах своих. Престанем от злых дел своих; поверим благоутробию Господню, убоимся прещений Его, и положим соблюдать заповеди Его. Возлюбим друг друга от всего сердца; скажем: братие наши вы, – и тем, которые ненавидят и поносят нас, да прославится имя Господа. Будем прощать друг друга, когда друг другом искушаемы бываем, ибо всех нас борет общий враг наш. Станем противиться худым помыслам своим, призывая в совоинствование нам Бога и изгоним чрез то из себя злых и нечистых духов. Подчиним плоть духу, умерщвляя ее и порабащая всякими злостраданиями. Очистим себя от всякие скверны плоти и духа. Будем возбуждать друг друга в поощрении любви и добрых дел. Не будем завидовать другим, и не станем раздражатся против тех, которые нам завидуют. Будем оказывать взаимное сострадание, и смиренномудрием врачевать друг друга. Не будем осуждать и осмеивать друг друга, яко уды есмы друг другу. Отбросим от себя нерадение и беспечность, и станем мужественно подвизаться против лукавых духов. Имеем ходатаем ко Отцу Иисуса Христа Праведника; и Той есть очищение о гресех наших: помолимся же Ему от чистого сердца, от всей души, и Он оставит нам грехи наши. «Ибо близ Господь всем призывающим Его во истине» (Пс.144:18). Почему говорится: «пожри Господеви жертву хвалы и воздаждь Вышнему молитвы твоя: и призови Мя в день скорби твоей, и изму тя и прославиши Мя» (Пс.49:14. 15). Исаия же опять что говорит? «разрешай всяк соуз неправды, разрушай обдолжения насильных писаний, отпусти сокрушенные в свободу, и всякое писание неправедное раздери. Раздробляй алчущим хлеб твой и нищыя бескровные введи в дом твой, аще видиши нага одей, и от свойственных племене твоего не презри. Тогда разверзется рано свет твой, исцеления твоя скоро воссияет и п редыдет пред тобою правда твоя, и слава Божия объимет тя». А за этим что? – «Тогда воззовеши, и Бог услышит тя, и еще глаголющу ти, речет: се придох. Тогда воссгяет во тьме свет твой, и тьма твоя будет, яко полудне, и будет Бог твой с тобою присно: и насытишися, якоже желает душа твоя» (Исаии 58, 6–10). Видишь ли, что когда разрешим всякий соуз неправды, и расположимся благодетельствовать ближнему от всей души, тогда облистаемся светом ведения, освободимся от страстей бесчестия, исполнимся всякой добродетелью, светом славы Божией осветимся, и от всякого неведения избавимся; – молясь же Христу, услышаны будем, и Бога всегда будем иметь с собою и божественных исполнимся желаний.
Прп. Максим Исповедник.

 

Внемли себе, не в тебе ли самом, а не в брате, кроется зло, разлучающее тебя с братом; и поспеши примириться с ним, дабы не отпасть от заповеди любви.
Прп. Максим Исповедник.

 

«Много может молитва праведного поспешествуема», как сказано (Иак.5:16). Поспешествуема же она бывает двояко: первое (когда молящийся сам праведен), и возносит к Богу молитву при делах по заповедям, как такую, которая не в одном только слове состоит, и не пустым звуком голоса произносится, и предлежит праздной и ничего твердого под собою не имеющей, но есть действенна и жива, воодушевляема будучи делами по заповедям. Ибо сила и состоятельность молитвы зависят от исполнения заповедей чрез творение добродетелей; в следствие чего праведный имеет сильную и многомогущую молитву, поспешествуемую заповедями. Второе, когда кто, прося молитвы у праведного, сам творит дела молитвы, обещая исправить и действительно исправляя прежнюю жизнь, и таким добрым своим обращением делая молитву праведного сильной и многомогущей.
Прп. Максим Исповедник.

 

Никто из нас собственными силами не может избежать обходов и козней лукавого, но только непобедимой силою Христовою. Потому опасно заблуждаются, мечтающие совершаемыми ими подвигами и силою воли своей упразднить грех, упраздняемый одной благодатью Божией. Чего ради светило церкви, Иоанн Златоуст говорит, что недостаточно одного усилия человеческого, если не получится и помощь свыше; и опять, никакой не будет пользы от помощи свыше, если не будет собственного усилия. То и другое показывают на себе Иуда и Петр: тот, столь много прияв от благодати, не получил от того никакой пользы, потому что не приложил своего хотения и не привнес своего усилия; а Петр, хотя и ревностную изъявил готовность, но как не получил помощи свыше, пал. И так очевидно, что из того и другого соплетается добродетель. Посему прошу, как, все возложив на Бога, и самим не спать, так и ревностью ревнуя, не думать все исправить собственными усилиями.
Прп. Феодор, епископ Едесский.

 

Авва Дорофей говорил, что полагающемуся на свой разум или на своё суждение [1] невозможно повиноваться или последовать доброму делу ближнего.

Говорил также: будучи страстными, мы отнюдь не должны веровать своему сердцу; ибо кривое правило и прямое кривит.

Говорил также: кто не презрит всех вещей, славы и телесного покоя, а вместе с тем и самооправдания, тот не может ни отсечь своих пожеланий, ни избавиться от гнева и скорби, ни успокоить ближнего.

Говорил также: не великое дело не судить того или сострадать тому, кто находится в скорби и покоряется тебе; но велико - не судить того, кто тебе противоречит, не мстить ему по страсти, не соглашаться с осуждающим его и радоваться вместе с предпочтённым тебе.

Ещё сказал: не требуй любви от ближнего, ибо требующий её смущается, если её не встретит; но лучше ты сам покажи любовь к ближнему, и успокоишься, и таким образом приведёшь и ближнего к любви.

Ещё сказал: кто совершит дело, угодное Богу, того непременно постигнет искушение; ибо всякому доброму делу или предшествует, или последует искушение, да и то, что делается ради Бога, не может быть твёрдым, если не будет испытано искушением.

Ещё сказал: ничто так тесно не соединяет людей между собою, как то, когда они сорадуются друг другу в одном и том же, и имеют одинаковый образ мыслей.

Ещё сказал: не презирать даяния ближнего есть дело смиренномудрия: и должно принимать оное даяние с благодарностию, хотя бы оно и было мало и незначительно.

Ещё сказал: если мне встретится какое-либо дело, то мне приятнее поступить по совету ближнего, хотя бы случилось испортить оное, по его совету, нежели и хорошо исполнить дело, последовав своей воле.

Ещё сказал: во всяком деле хорошо самому заботиться о том немногом, в чём нуждаешься, ибо не полезно по всему быть успокоенным.

Ещё сказал: при всяком случавшемся со мною деле, я никогда не желал ограждать себя человеческою мудростию: но что бы то ни было, я всегда делаю по силе моей и всё предоставляю Богу.

Ещё сказал: кто не имеет своей воли, тот всегда исполняет своё желание. Поелику таковой не имеет своего желания, то, что бы ни случилось с ним, он всем бывает доволен, и так оказывается, что он всегда исполняет свои желания; ибо он не хочет, чтобы дела исполнялись так, как он желает, но хочет, чтобы они были как будут.

Ещё сказал: неприлично кому-либо исправлять брата в то самое время, когда он согрешает против тебя; да и в другое время не должно делать сего для того, чтобы мстить за себя.

Говорил также: любовь по Богу сильнее естественной любви.

Говорил также: не делай зла даже и в шутку; ибо случается, что иной сначала шутя делает злое, а после, и нехотя, им увлекается.

Говорил также: не должно желать избавиться от страсти для того, чтобы избежать происходящей от неё скорби, но по совершенной ненависти к ней, как сказано: совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми (Пс. 138, 22).

Говорил также: невозможно кому-либо разгневаться на ближнего, если сердце его сперва не вознесётся над ним, если он не уничижит его, и не сочтёт себя высшим его.

Говорил также: признаком того, что кто-либо добровольно исполняет страсть, служит его смущение в то время, когда его обличают или исправляют в ней. А без смущения переносить обличение, т.е. вразумление, есть признак того, что кто-либо был побежден страстию или исполнил её по неведению. Богу же нашему подобает слава во веки веков.

Аминь.

 

Борясь с дурной привычкой, приведи себе на память мудрое изречение: «Благое отучает от злого» — и скажи себе: «Если приучил я свои чувства к похоти, так что выработалась у них злая привычка, то почему же теперь не могу я приучить их к обратному, чтобы от хорошего урока выработалась добрая привычка? Но мне предстоит испытать горечь и трудности в начале? Пусть я их испытаю, чтобы потом смог я испытать и радость, и легкость, ведь если трудны и горьки для чувств первые дела и уроки добродетели, рождающие привычку, то дела, рожденные этой доброй привычкой, сладки и легки».

Из книги Никодима Святогорца "О хранении чувств"
О хранении чувств читать, скачать - преподобный Никодим Святогорец

 

48. Кто в беседе упорно желает настоять на своем мнении, хотя бы оно было и справедливо, тот да знает, что он одержим диавольским недугом и если он так поступает в беседе с равными, то может быть обличение старших и исцелит его; если же обращается так с большими себя и мудрейшими, тот этот недуг от людей неисцелим.
(Прп. Иоанн Лествичник Лествица 4)

 

Почитай потерянным тот день, в который не преодолевал своих худых склонностей и пожеланий (преподобный Никодим Святогорец).

 

Это, конечно, не наставление святых отцов, а просто народная мудрость называется:
- Смотрю в книгу, вижу фигу.

 

...Почему и для чего ты ищешь похвалы от людей? Разве не знаешь, что эта 'похвала так же, как тень или что либо еще более ничтожное, разливается по воздуху и исчезает? Притом и люди так непостоянны и изменчивы: одни и те же одного и того же человека сегодня хвалят, а завтра порицают (свт. Иоанн Златоуст, 47, 38).

 

"Начертание христианского нравоучения", свт. Феофан (Говоров).

Свободная самодеятельность.

Несмотря на то что человек сознает себя лицом и лицом нравственным, не все, однако же, происходящее от него и в нем, причитается ему как лицу или есть нравственно. Нравственные действия отпечатлеваются особенными свойствами. Во–первых, они суть неизбежно действия сознаваемые, ибо исходят от лица сознающего себя и ему причитаются. Как же может причитаться что ему, когда он о том и не знает? Например, обращение крови, питание и рост тела равно привычные движения рук, ног и других членов. Не всякое, впрочем, и сознаваемое действие должно быть приписываемо человеку как лицу. Множество бывает в сем действий, кои, хотя и сознаются им в себе, однако ж, происходят совершенно без его ведома, не им самим производятся. Таковы все естественные движения его сил и потребностей. Итак, к сознанию должна еще присоединиться самодеятельность, то есть самоначинание, самоизбрание. Чтобы известное дело приписать к какому лицу, необходимо, чтобы оно им самим было начато и произведено намеренно, причем так как сие лицо сознает себя нравственным, характер нравственности переходит и на самое дело. Сей характер может перейти на те действия, кои происходят не по его воле, но не иначе как когда он даст на них свое вольное согласие, ибо в таком случае он усвояет их себе — избирает, делает своими. С сей минуты они начинают причитаться ему и им самим, и другими. Так, гнев родится сам собою, но когда человек согласился на него, тогда уже сам начинает гневаться. Напротив, если кто, чувствуя невольное движение гнева или другой страсти, не соглашается на то, а преодолеть их напрягается, то они не вменяются ему, хотя находятся в нем. Сей акт согласия очень многозначителен в жизни и, можно сказать, столько же, если не более, многообъемлющ, как и самоначинание. Ибо на его долю причитается не только то, что происходит внутри нас или что производится нами, но и другими — независимо от нас. И чужое дело, в коем как‑нибудь вмешалось наше согласие, тоже причитается нам. Отсюда следует, что все то вменяется лицу человека и есть нравственно, что сознательно им избрано и на что сознательно он согласился. Очевидно после сего, что для человека, чтобы выдержать характер нравственного лица, обязательно быть господином своих действий, распоряжаться ими по усмотрению своему и своей цели, а не быть ведому течением внешних обстоятельств или своих внутренних душевных движений.

Но какую смешанную и жалкую картину представит нравственная жизнь человека, если пересмотреть ее с сей точки зрения?! Как многое делается в неведении, забвении и невнимании! Это часть, потерянная для доброй нравственности хотя не для суда. Как многое унижается или тоже похищается такими случаями, в которых то сознание подвергается насилию, как, например, в гневе и страхе, то самодеятельность подрывается, как в страстях и греховных привычках? Между тем внешние происшествия, располагающие к свободным начинаниям, и внутренние движения, выманивающие согласие, не всегда согласны с законом и всегда почти беспорядочны. Почему нравственная деятельность человека скудна, смешанна и даже безобразна? Причина сему прямая в потери нравственной силы. Сия сила воскрешена или восстановлена в христианине благодатью Божиею. Почему, вступая на поприще нравственной деятельности, настоящий христианин, с сознанием своего долга работать Христу, имеет одну исключительную цель — ходить в воле Его: дал обет на то, пламенеет ревностию, а главное, принял силу. Стоя на прочном основании, он властно располагает своими делами и направляет их все к показанной цели, не позволяя никакого уклонения. Вот как именно поступает он!

С первого раза узнает для себя требования христианского закона — размышлением, чтением, слышанием, беседою — сколько может и сколько сумеет.

Построевает соответственно сему знанию весь порядок своей жизни — и внешней, и внутренней — по крайней мере, в общих и главных ее частях.

Наконец правит собою и своими делами по своему плану, не увлекаясь, как сказано, ни внешним ходом соприкосновенных происшествий, ни внутренними движениями своей природы.

Сего требует и желание сердца, решившегося работать Господу во всех путях жизни, и то свойство облагодатствования, по коему человек воцаряется в себе и становится полным своим владетелем и распорядителем. Не иное заповедуют апостолы, когда повелевают трезвиться, бодрствовать, себе внимать (1 Пет. 5:8; 1 Кор. 16:13; 1 Тим. 4:16). Ибо этим, очевидно, заповедуется сознательное и осмотрительное распоряжение своею деятельностию, распоряжение своеличное, хотя в произвольном подчинении воле Божией. Что другое внушает апостол и когда учит созидаться в храм духовен, в святилище Богу? (1 Пет. 2:5; Еф. 2:22). Ибо это значит устроять свою жизнь по известному плану, вести ее стройно, в постепенном возвышении и усовершении, в полном убеждении, что она ведется по чертежу небесному — Божественному, каков есть закон христианский, изображенный в Слове Божием Самим Господом и апостолами.

 

...кто вкусит сладкого, тот не захочет горького. Что сладостнее Божественного? Потому не оно ли должно бы поглощать всего человека, заглушая собою все другие ощущения? Необходимым следствием живого союза с Богом должно бы быть бесстрастие ко всему другому. Сердце есть сосуд: если его весь наполнить Божественным, где место другому чему? Если теперь найдется сердце с сильными пристрастиями к чему не Божественному, то о нем надобно сказать, что оно потеряло сочувствие к сему миру, отделено от него. Сердце же грешника всегда пристрастно к чему‑нибудь, потому что страстно. Оно, вообще, любит услаждаться чувственным, греховным; но в нем всегда есть один какой‑нибудь предмет, в который оно входит все, в котором пребывает денно и нощно, который раскрашает многоразлично в мечтах дневных и сновидениях ночных; есть, то есть, нечто, что заменяет Бога и как истукан стоит в глубине сердца, в самых сокровенных и потаенных его изгибах, чтобы одним им любоваться. Всякий страстный есть, по существу дела, идолопоклонник.
Свт. Феофан (Говоров).