Насыщение пяти тысяч в пустыне пятью хлебами как икона евхаристии

Моя проповедь на Неделю Восьмую 18.08.2013
В восьмую Неделю по Пятидесятнице в Церкви читают середину 14-й главы Евангелия от Матфея, где повествуется о том, как Господь преломил пять хлебов на более чем пять тысяч человек так, что каждый наелся вдоволь, да еще и осталось от остатков этих хлебов двенадцать полных коробов, то есть хлебы действительно умножились, а не совершилось чудо уменьшения потребностей людей, чтобы каждый смог бы наесться маленькой крошкой.

Это событие Евангелия настолько значительно, что оно описано всеми четырьмя евангелистами.
В чем же важность этого события?
Через несколько дней после того, как это чудо произошло Сам Господь в Капернаумской синагоге объяснил его как прообраз святой евхаристии (таинства причастия). Господь связывает чудо умножения хлебов в пустыне с литургией, говоря после чуда о причастии: «истинно, истинно говорю вам… Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру» (Иоан.6:32,33).
То событие насыщения пяти тысяч пятью хлебами Господь делает иконой, реальной, осязаемой, но иконой того насыщения, которое дает Хлеб, сошедший с Небес, - Сам Сын Божий. Этот образ до сих пор подчеркивается в правиле православной Церкви совершать литургию на пяти хлебах, связывая чудо в пустыне с Тайной Вечерей - литургией.

Литургия предваряется проскомидией, на которую мы приносим обычный хлеб и вино. Мы стараемся, чтобы они были лучшими, но они остаются обычными хлебом и вином, приношением, до середины литургии. Во время же центральной части литургии, анафоры, когда поют «Тебе поем», они становятся частями Тех Даров, Которые Христос держал на Своих руках в Великий Четверг. Веру в это мы исповедуем тогда, когда приходит время причащаться. Тогда мы повторяем слова Иоанна Златоуста: «Верую Господи и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго … Еще верую, яко сие есть самое пречистое Тело Твое, и сия есть самая честная Кровь Твоя».
Для Иоанна Златоуста родным языком был греческий. В этом языке, как и во многих других языках, существует, определенный артикль, который подчеркивает: тот предмет, на который указывает артикль, - предмет особенный, определенный, хорошо известный собеседнику. Этот определенный артикль передан славянским аналогом: «сей» и «сия».
Когда христианин произносит эти слова перед Чашей, он этими «сей» и «сия» подчеркивает: эта Чаша и этот Хлеб ему хорошо известны. Это Тот Хлеб, и это Та Чаша, Которые Христос держал в Своих руках в Сионской горнице тогда, когда Он совершил первую евхаристию за несколько часов до Своих страданий.

Как это может быть? Мы не знаем. Даже ангелы не знают.
Но это реально, как и реально событие, описанное сегодня в Евангелии.
Вот уже две тысячи лет Господь умножает Тот единственный СЕЙ ХЛЕБ, и Ту единственную СИЮ ЧАШУ. И Они две тысячи лет не иссякают, но продолжают оставаться тем, чем были и тогда в Сионской горнице: Телом и Кровью Христовыми.
Во время литургии в храме оказывается именно тот Хлеб и Та Чаша, Которые Христос держал в Своих руках. От этого мы и уверены в подлинности причастия. Мы уверены, что едим и пьем то же, что ели и пили апостолы, приняв все это из рук Самого Христа. Вот уже 2000 лет совершается одна и та же Святая Литургия – Литургия Пасхального дня Великого Четверга.

Сегодняшнее Евангелие заставляет нас задуматься о том, чем мы причащаемся. Очень грустно слышать от людей, готовящихся к причастию, что они пришли есть просфорку и пить Кагор. Ведь апостол Павел говорит: «всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От того многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1Кор.11:26-30). Так может получиться, что человек пришел причащаться ради здоровья, а потеряет от «кагорчика и просфорки» и то, что имел.

Как же мы причащаемся Христа, когда едим Его Тело и Кровь? Смысл этого выше понимания человека и ангелов.
Мы едим Дары, а они смешиваются с нашим телом и душой. Но как в Дарах пребывает Христос?
По христианскому учению преложение Даров, то есть хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы совершается так же, как и воплощение Слова Божия в день Благовещения, когда «Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Иоан.1:14). Христос соединяется с Хлебом и Вином не слитно и нераздельно, неразлучно и неизменно. От этого Хлеб и Вино становятся истинными Телом и Кровью Христовыми, прикасаясь к которым, мы становимся «причастниками Божеского естества» (2Пет.1:4).
Заблуждаются протестанты, считая, что причастие – это всего лишь символ. В этом они повторяют ересь Нестория, который во Христе отдельно различал Бога и отдельно Человека. Протестанты считают, что божество соединяется с Дарами причастия только символически, как некая аллегория и воспоминание: хлеб отдельно, Христос отдельно.
Католическое учение о преосуществлении, при котором якобы изменяется природа хлеба и вина, является монофизитством. Существует даже некое католическое чудо, где якобы обнаруживаются в Дарах причастия эритроциты первой группы крови. Это какое-то недоразумение, если не сказать грубее, – ошибка. Ведь природа человеческого тела Сына Человеческого в воплощении ничем не отличается от природы хлеба и вина. Святые отцы учат, что все существующее имеет только одну из природ: Творец и творение. Григорий Палама и Иоанн Дамаскин говорят, что все сотворенное – единосущно, то есть имеет одинаковую природу. Перед Лицом Творца, Который есть истинный Дух, все творение является телом. Апостол Павел говорит, что все тела отличаются друг от друга только внешними свойствами: «есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных» (1Кор.15:40). В вочеловечении и воплощении Творец пожелал стать своим творением. Это несведомое ангелом таинство, но там, где хочет Бог, там побеждается естесва чин. Христос принимает природу своего творения и становится единосущным хлебу, вину, человеческой плоти. Но в этом христово смирение. Он специально принимает природу Своей твари, чтобы тварнеие смогло причаститься его божеству. Но человек легче усваивает хлеб и вино (их вхождение в наше тело начинается еще в ротовой полости), чем «эритроциты» крови и «плоть», например, сердечной мышцы, как сочиняют католики. Разговоры о превращении молекул и возникновении в Дарах причастия каких-то человеческих клето и тканей – это недоразумение о котором хочется сказать слова Христовы: «заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией» (Матф.22:29). Преложение повторяет боговоплощение, поэтому для него харатерно все те же «процессы», которые святые отцы сравнивают, например, с раскаленным металлом, когда метал, не переставая быть металлом, превращается в огонь. Все молекулы металла остаются на месте – но в металл входит огонь. Показывать (изучать) под микроскопом Святые Дары более чем неблагоговейно. Святые отцы оставили нам правила обращения с Дарами Причастия: как есть и пить, как поклоняться и хранить их, как прикасаться и почитать, но ничего не оставили нам о том, что возможно пытливое их исследолвание. В древности некто Оза неблагоговейно и не по чину прикоснулся к ковчегу Иеговы (2Цар.6:6), и был тут же наказан смертью. О Дарах причастия в сравнении с Ковчегом Иеговы можно сказать Евангельские слова: «Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона» (Матф.12:42). Святыня Даров выше Ковчега. Неблагоговение к ним – зло. Кому из тех, кто не верит Христу и Евангелию, может помочь микроскоп уверовать, что «сие есть Тело и сия есть Кровь»? Что происходит внутри Даров? Даже если и превращаются массы крахмала пшеничной муки в клетки плоти, то это ничего не меняет, и если не превращаются – тоже.

Поэтому речь о некоей особой богочеловеческой природе – чистой воды монофизитство, которое Церковь отвергла много веков назад.

Чудо насыщения пяти тысяч дают нам возможность изучить себя. Если мы уверуем искренне во Христа и поймем высоту Таинства Причастия, тогда мы не будем отказываться от причащения ради какой-то пустой вещи, и будем причащаться чаще. В Евангелии присутствуют две притчи: о брачном пире и званных на вечерю Господню, которые показывают подлинную причину и значение того, что бывает, когда мы отказываемся от причастия.
Двенадцать сегодняшних коробов показывают нам, как много званных не пришли на брачный пир Сына Божия: Литургия совершилась без них. Заботы житейские, наслаждения землей, суета и страсти лишили их участия в брачном пире. Части Святого Тела и Крови остались как Жемчуг, не брошенный под ноги свиней. Страшно то, что мы сами себя ставим в положение этих свиней, лишенных Жемчуга из Царства Небесного.
Итак, да примем подлинные Тело и Кровь Христовы, Которые вот уже две тысячи лет не иссякают в Церкви Христовой, подобно пяти хлебам в руках Христовых, которые умножились теперь не на пять тысяч мужей, но на сотни миллиардов верующих людей на всем протяжении истории Церкви, во всех местах мира, где живут христиане. Да примем эти Тело и Кровь, да исцелим свои души и тела! Да станем частью Тела Христова, Его Церкви. Аминь