Нужна поддержка

Путь к сияющей звезде, или почему я не развелась (статья из "Православие и мир")

Спойлер

Чувство «не люблю» бывало настолько сильным, что я физически не могла переносить собственного мужа. Казалось, что любовь точно больше не придет в такое пустое, измочаленное сердце. Но как же мы мало знаем про любовь, оказывается!
Я замужем 17 лет и, кажется, только сейчас понимаю, что такое семья, что такое любить.
То, что мы испытывали друг к другу поначалу — безумная зависимость, когда разлука на ночь рвала сердце, когда обнимать хотелось поминутно, когда все вокруг измерялось его отношением, настроением, — оказывается, это была не любовь. Нетерпение сердца? Влюбленность, страсть? Все вместе — огонь, такой же сильный, как при высокотемпературной сварке, огонь, который может уничтожить… если длится долго. Но он никогда не бывает долгим. Потому что он нужен только, чтобы приварить друг к другу два разных по структуре материала.
Разных? Совершенно разных. Он технарь — я музыкант. Он любит пиво с вяленой рыбкой и считает мою любовь к розам пошлостью. Он смотрит по ТВ подряд все футбольные матчи — я покупаю абонемент в филармонию. Он спорит полночи на интернет-форумах о чем угодно — я не могу успокоиться, пока не ототру все панели на кухне от жира. Он воспитывает сына «по-мужски», давая ему оплеухи и повторяя «не мели чушь», — я сижу с мальчиком до полуночи, выслушивая историю про первую влюбленность неслышным шепотом… потому что если разбудим папу, то нам мало не покажется. Мы совершенно, ужасно разные…
Мы очень, очень, очень часто ссорились. Скандалили, выбивали двери и глотали таблетки, и вообще, чего только у нас в жизни не было, стыдно признаться. Мы столько сказали друг другу ужасных слов! Мы столько простили друг другу — обид, предательств, подлости… Мне казалось, что до знакомства с ним я была довольно спокойным человеком, а стала форменным психом. Он считает, что он был добрым, а это я довела его «до ручки»… Сколько раз я задавала себе один и тот же вопрос: зачем мне это нужно? Почему я рядом с этим человеком? И часто находила такой ответ: потому что только он, с его любовью ко мне, может даже болезненной, с его требовательностью ко мне же, — что-то мог сделать со мной, изменить меня… Но были и другие периоды — когда ответа на этот вопрос не было, только какое-то упрямое упорство, бездумное, оловянное, инертное… не давало все разрушить. Или не получалось? Слишком крепка была та старая сварка?
Мы несколько раз чуть не развелись. Один раз он не дал мне уйти, другой раз я изо всех сил не давала распасться браку. Но были периоды и потяжелее, растянувшиеся на годы. Когда чувство «не люблю» было настолько сильным, что физически не могла переносить собственного мужа. Казалось, что любовь точно больше не придет, ну просто не может прийти в такое пустое, измочаленное сердце. Но как же мы мало знаем про любовь, оказывается!
Что-то всегда оказывалось сильнее наших эмоций, наших сиюминутных желаний и обид — наличие детей? Страх остаться без того, кто так долго рядом? Какая-то неведомая, мощная сила? Помню, как, поругавшись еще в эпоху студенческих ухаживаний, мы разошлись в разные стороны, колесили по городу… и вдруг случайно встретились в другом районе. Так и всю жизнь — мы колесим по каким-то неведомым городам своих заблуждений, упрямства, эгоизма… и снова нас Кто-то сводит, сталкивает нос к носу, будто снова и снова говоря: ты — для него, а он — для тебя.
Я часто слышу мнение, что люди не меняются, что после восемнадцати (версия — после семи) лет измениться невозможно: что вложили в тебя, то и есть. Это чушь, люди меняются, и довольно сильно. Но это происходит не сразу, это очень-очень долгий процесс… просто у кого-то не хватает терпения дождаться не то что его конца, но даже начала. Я постоянно слышу отголоски распавшихся браков: «Как он может так с тобой поступать? Как ты это терпишь? Зачем?» И гордые девушки, не позволяющие «с собой так поступать», разводятся, остаются одни, завязывают вторые браки, третьи… Да, что-то терпеть и что-то допускать действительно нельзя. Но сначала нужно посмотреть — а сама-то я идеальна? А права ли стопроцентно в этой ситуации? А была бы эта ситуация столь острой, если бы я вела себя в ней правильно? Лично я за эти годы поняла, что должна стать идеальной, почти святой, и вот если и тогда он останется таким же «гадом»… ну, тогда можно будет подумать о разводе. Но вот какая штука — так пока ни разу не удалось хотя бы чуть-чуть стать идеальной…
Эх, чему только не пришлось научиться! Готовить ужин ровно к его приходу, класть трубку на рычаг телефона, когда его ключ поворачивается в скважине, не играть на фортепиано, когда он смотрит футбол, не разговаривать с родителями своих учеников дольше пяти минут, не орать на детей через комнаты, не смотреть тупые сериалы, молчать, когда он воспитывает сына, не пережаривать картошку и, если пережарю, готовить новую… И вот когда множество таких мелких и крупных штучек нанизывается на ниточку лет, а он все так же может сорваться после работы из-за пустяка… накатывает отчаяние, кажется, что это предел… но вот тут-то вдруг замечаешь, что малюсенько, тихохонько… но меняется и он. Не устраивает сцену, что я снова пришла поздно с концерта, — а просит купить билет и идет со мной (кто бы сказал десять лет назад — Филя на концерте в филармонии! А я ведь так и не смогла заставить себя сходить хоть на один его футбольный матч). Или вдруг покупает мне хлебопечь, хотя всю жизнь твердит, что я заставила бытовой техникой всю кухню, а готовить так и не научилась… И вот такие мелкие, а иногда крупные его шажочки навстречу мне — как оазисы, как нежданная радость, которая согревает душу надолго.
Мне часто старые приятельницы при встрече задают вопрос: «А ты все с Филиппом? Вы не надоели друг другу?» Меня даже не злит эта глупость. Мы не можем надоесть — мы как космос: бесконечно открываемся друг другу, меняемся — навстречу друг другу. Будто два разных металла прорастают друг в друга какими-то неведомыми слоями, меняя свою структуру, чтобы стать не искусственно спаянными извне, а естественно изнутри — одним целым.
Не то чтобы у нас уже все прекрасно. Бывают и сейчас срывы. Но все чаще кажется, будто я двигаюсь к какой-то сияющей двери, она еще далеко, но даже лучик, долетающей от нее, заставляет радостно сжиматься сердце. И я когда-нибудь дойду до нее… и он… с двух сторон наших темных и запутанных городов, чтобы дать наконец друг другу руки с полным доверием, взглянуть в лицо друг другу без тени какой-либо обиды и шагнуть за ее пределы… чтобы слиться там воедино. Именно с ним.