С праздником!

Я думал ты тяжелый. Нет, напротив
Сидишь так мягко. Не болит спина.
Не то, что в прошлый раз. На повороте
Я был не ловок и вон та стена

Мне даже ободрала бок до крови.
Ослам не сладко. Хорошо корове.
Коров не бьют. Их доят, кормят сытно
Одним ослам беда на целом свете.

Людей так много, ничего не видно.
Все машут ветками, кричат и эти дети…
Откуда столько набралось народу?
Так много шума я не слышал сроду.

Гляди одежды стелят мне под ноги.
Копытам мягко, даже не привычно.
От этих тряпок не видать дороги.
Нет, день сегодня, вправду, необычный.

И ласкова рука у седока.
Такая сильная, но добрая рука.
Скажу ослам, они мне не поверят.
Чтоб брата нашего с таким встречали шиком.

И в каждом доме настежь окна, двери.
Гляди, кричат. Сочли меня великим.
Одежды, ветки… мне? Невероятно!
Седок отменный и везти приятно.

Два-три клопа залезли под обои
И две-три мысли в голове осла
Жужжат, звенят и не дают покоя.
Осел идет; душа его светла.

Он службу херувимскую свершает
Пусть неосознанно, но честно, без затей.
А тот, кто едет — путь свой завершает
И с грустью слышит голоса детей.

прот. А. Ткачев

 

Он плакал, на ослике белом въезжая в столицу
Царем, объявившим, что Царство Его неотсюда,
Провидя в таких дорогих и приветливых лицах
Печать на челе - палача, фарисея, иуды...

Он плакал о том, что не будет Иерусалима,
От этих домов не останется камня на камне.
Что с радостным криком "осанна" бегущие мимо -
Уже - черепа с провалившимися языками.

Навек основанье Креста в основание Мира
Вгонялось, и горечь предательства неусладима...
Он плакал о наших домах и о наших квартирах
Среди веселящегося
Иерусалима...

Прот. А. Логвинов