Стихотворение

В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность
И небо - в чашечке цветка.

Если птица в клетке тесной -
Меркнет в гневе свод небесный.

Ад колеблется, доколе
Стонут голуби в неволе.

Дому жребий безысходный
Предвещает пес голодный.

Конь, упав в изнеможенье,
О кровавом молит мщеньи.

Заяц, пулей изувечен,
Мучит душу человечью.

Мальчик жаворонка ранит -
Ангел петь в раю не станет.

Петух бойцовый на дворе
Пугает солнце на заре.

Львиный гнев и волчья злоба
Вызывают тень из гроба.

Лань, бродя на вольной воле,
Нас хранит от скорбной доли"

Путь летучей мыши серой -
Путь души, лишенной веры.

Крик совы в ночных лесах
Выдает безверья страх.

Кто глаз вола наполнил кровью,
Вовек не встретится с любовью.

Злой комар напев свой летний
С каплей яда взял у сплетни.

Гад, шипя из-под пяты,
Брызжет ядом клеветы.

Взгляд художника ревнивый -
Яд пчелы трудолюбивой.

Правда, сказанная злобно,
Лжи отъявленной подобна.

Принца шелк, тряпье бродяги -
Плесень на мешках у скряги.

Радость, скорбь - узора два
В тонких тканях божества.

Можно в скорби проследить
Счастья шелковую нить.

Так всегда велось оно,
Так и быть оно должно.

Радость с грустью пополам
Суждено изведать нам.

Помни это, не забудь -
И пройдешь свой долгий путь.

Дело рук - топор и плуг,
Но рукам не сделать рук.

Каждый знает, что ребенок
Больше, чем набор пеленок.

Та слеза, что наземь канет,
В вечности младенцем станет.

Лай, мычанье, ржанье, вой
Плещут в небо, как прибой.

Ждет возмездья плач детей
Под ударами плетей.

Тряпки нищего в отрепья
Рвут небес великолепье.

Солдат с ружьем наперевес
Пугает мирный свод небес.

Медь бедняка дороже злата,
Которым Африка богата.

Грош, вырванный у земледельца,
Дороже всех земель владельца.

А где грабеж - закон и право,
Распродается вся держава.

Смеющимся над детской верой
Сполна воздается той же мерой.

Кто в детях пробудил сомненья,
Да будет сам добычей тленья.

Кто веру детскую щадит,
Дыханье смерти победит.

Игрушкам детства - свой черед,
А зрелый опыт - поздний плод.

Лукавый спрашивать горазд,
А сам ответа вам не даст.

Отвечая на сомненье,
Сам теряешь разуменье.

Сильнейший яд - в венке лавровом,
Которым Цезарь коронован.

Литая сталь вооруженья -
Людского рода униженье.

Где золотом чистейшей пробы
Украсят плуг, не станет злобы.

Там, где в почете честный труд,
Искусства мирные цветут.

Сомненьям хитрого советчика
Ответьте стрекотом кузнечика.

Философия хромая
Ухмыляется, не зная,

Как ей с мерой муравьиной
Сочетать полет орлиный.

Не ждите, что поверит вам
Не верящий своим глазам.

Солнце, знай оно сомненья,
Не светило б и мгновенья.

Не грех, коль вас волнуют страсти,
Но худо быть у них во власти.

Для всей страны равно тлетворны
Публичный дом и дом игорный.

Крик проститутки в час ночной
Висит проклятьем над страной.

Каждый день на белом свете
Где-нибудь родятся дети.

Кто для радости рожден,
Кто на горе осужден.

Посредством глаза, а не глазом
Смотреть на мир умеет разум,

Потому что смертный глаз
В заблужденье вводит вас.

Бог приходят ярким светом
В души к людям, тьмой одетым.

Кто же к свету дня привык,
Человечий видит лик.

(Уильям Блейк)

 

Проклятье века — это спешка,
и человек, стирая пот,
по жизни мечется, как пешка,
попав затравленно в цейтнот.

Поспешно пьют, поспешно любят,
и опускается душа.
Поспешно бьют, поспешно губят,
а после каются, спеша.

Но ты хотя б однажды в мире,
когда он спит или кипит,
остановись, как лошадь в мыле,
почуяв пропасть у копыт.

Остановись на полдороге,
доверься небу, как судье,
подумай — если не о Боге —
хотя бы просто о себе.

Под шелест листьев обветшалых,
под паровозный хриплый крик
пойми: забегавшийся — жалок,
остановившийся — велик.

Пыль суеты сует сметая,
ты вспомни вечность наконец,
и нерешительность святая
вольется в ноги, как свинец.

Есть в нерешительности сила,
когда по ложному пути
вперед на ложные светила
ты не решаешься идти.

Топча, как листья, чьи-то лица,
остановись! Ты слеп, как Вий.
И самый шанс остановиться
безумством спешки не убий.

Когда шагаешь к цели бойко,
как по ступеням, по телам,
остановись, забывший Бога,—
ты по себе шагаешь сам!

Когда тебя толкает злоба
к забвенью собственной души,
к бесчестью выстрела и слова,
не поспеши, не соверши!

Остановись, идя вслепую,
о население Земли!
Замри, летя из кольта, пуля,
и бомба в воздухе, замри!

О человек, чье имя свято,
подняв глаза с молитвой ввысь,
среди распада и разврата
остановись, остановись!

(Е. Евтушенко)

 

Думы мои – сумерки,
Думы – пролет окна,
Душу мою мутную
Вылакали почти до дна.
Пейте-гуляйте, вороны,
Нынче ваш день.
Нынче тело, да на все четыре стороны
Отпускает тень.

Вольному – воля,
Спасенному – боль.

Вот он я, смотри Господи,
И ересь моя вся со мной.
Посреди грязи – алмазные россыпи.
Глазами в облака, да в трясину ногой.
Кровью запекаемся на золоте,
Ищем у воды прощенья небес.
А черти, знай, мутят воду в омуте
И, стало быть, ангелы где-то здесь.

Вольному – воля,
Спасенному – боль.

Но только в комнатах воздух приторный,
То ли молимся, то ли блюем.
Купола в России кроют корытами,
Чтобы реже вспоминалось о Нем.
А мы все продираемся к радуге
Мертвыми лесами да хлябью болот.
По краям да по самым по окраинам.
И куда еще нас бес занесет?

Вольному – воля,
Спасенному – боль.

Но только цепи золотые уже порваны,
Радости тебе, солнце мое!
Мы такие чистые да гордые,
Пели о душе, да все плевали в нее.
Но наши отряды, ух, Отборные.
И те, что нас любят, все смотрят нам в след.
Да только глядь на образа, а лики-то черные.
И обратной дороги нет!

Вольному – воля,
Спасенному – боль.

(Группа "Алиса", Константин Кинчев, 1991)