Вася-шахматист

Когда я увидела Васю впервые, не решилась подойти и заговорить. Поздоровавшись (в деревне принято здороваться с незнакомыми людьми), прошла мимо, хотя он, в хорошую погоду днями просиживающий на скамейке у своих ворот, всегда радовался любому, кто к нему подходил. Из-за страшного (от самого рождения) паралича Васины руки и ноги вывернулись совершенно невообразимо, потому человеку, впервые встретившемуся с Васей, требовалось некоторое время, чтобы поверить своим глазам.

При этом сам Вася, конечно, хорошо понимал реакцию незнакомых людей, никогда не обижался, не прятался, а только улыбался от всей души и, как мог, старался протянуть руку для приветствия.

Сидеть ему всегда приходилось полубоком. Невеликого росточка, да ещё весь скрюченный, издалека он виделся героем страшной сказки – то ли злым колдуном, то ли подземным гномом, неожиданно выбравшимся на солнце. Васе приходилось смотреть снизу вверх и как-то искоса на любого, кто близко к нему подходил, а потому желающий поговорить с Васей, чтобы не смущать его, непременно усаживался рядом и старался подстроиться под Васин взгляд. А вот когда начинался разговор, напрочь забывались и страшная сказка, и всякие колдуны с гномами. Все деревенские знали Васю, как интереснейшего и очень участливого собеседника, за что искренне его любили и жалели, и, конечно, не упускали возможности с ним поговорить.

Годочков Васиных ко времени нашего знакомства набежало не больше тридцати пяти. Всегда аккуратно причёсанный, вполне прилично одетый и даже наодеколоненный (этот нюанс почему-то особенно меня тронул, поэтому запах Васиного одеколона помню и сейчас), Вася ждал любого собеседника, как ждут гостей на день рождения. Жил он с матерью – добрейшей тётей Катей, имелся и старший брат, который приезжал из города только два-три раза в месяц. Отец Василия давно погиб под поездом.

Тётя Катя всегда хлопотала по хозяйству, хватало забот. А Василий старался не мешать. Сам он мало чего мог. Зато никогда не торопил мать, не окрикивал, не капризничал, приходилось потерпеть – терпел, не ворчал, не жаловался. Иногда, если, например, дождь заставал Васю на лавочке, а тётя Катя не успевала из магазина, Вася, с трудом опираясь на палочку (руки ведь были вывернуты и в запястьях тоже), держа под мышкой шахматную доску, неловко переваливаясь, мелкими шажочками ковылял-семенил домой. В такие минуты чаще всего находился кто-то из соседей или прохожих, готовых помочь. Вася хоть и стеснялся, но помощь принимал и в благодарность улыбался так, что на улице (и на сердце) враз светлело.

Рассказывали: как-то Васе пришлось оставить свои шахматы на скамейке – не успел их собрать до сильнейшего ливня, сам еле сумел укрыться. А после дождя выяснилось – шахматы кто-то украл. Не свои, конечно, позарились. Чужие, кто совсем Васю не знал. Шли, наверное, со станции, да и не прошли мимо шахматной доски на скамейке. Васин дом стоял неподалёку от железной дороги, разные люди оказывались на их улице.

Вася очень переживал. Не потерю шахмат, а поступок нехороший. Так переживал, что чуть не заболел. А однажды увидел на своей скамейке новые шахматы. И хоть даритель остался неизвестным, все решили – это вор шахматный так раскаялся.

Моё знакомство с Васей тоже началось с дождя. Увидев, как он пытается шагнуть от скамейки, я подбежала к нему и взяла за локоть. Он поблагодарил, и я удивилась его тихому и очень чистому голосу. А когда встретилась с ним взглядом, удивилась снова: его глаза, цвета горького шоколада, сразу выдали человека необычайного, потому что он не просто смотрел на тебя, а глубоко, насквозь, и мгновенно становилось понятным – Васю невозможно, нельзя обмануть, даже если захочешь.

Во дворе Васиного дома под резным навесом оказалась очень удобная лавочка, где мы и устроились, спрятавшись от дождя.

Разговор начался сам собой, и мне оставалось только снова и снова изумляться моему новому знакомому. Никак не жалуясь на свою болезнь, вообще не касаясь этой темы, Вася начал расспрашивать меня обо всём, что только может стать интересным в начале знакомства. Вопросы задавались легко и сердечно, не вызывали у меня никакой неловкости. Не больше, чем через полчаса Вася знал обо мне всё. И меня это нисколько не беспокоило. Напротив, очень захотелось просить его совета по одному наболевшему, совершенно измучившему меня вопросу. Но Вася неожиданно предложил сыграть в шахматы.

И вот тут я смутилась. Играть я умела. Но – с Васей? Понимала – проиграю сразу. Не зря же в деревне все с большим уважением, почтительно называли Васю не иначе, как Василий-шахматист. А мне так не хотелось разочаровать его скучной игрой. Но отказаться не получилось. Партия началась…

Чем окончилась партия, можно прочитать на странице у автора рассказа Ольги Суздальской