Возможно ли венчание православной и григорианца

Во-первых армянская церковь - это монофизиты (или не-халкидонцы), они не признают решения Вселенских Соборов, начиная с 4-го (Халкидонского). Реальных различий у нас с ними даже меньше, чем с католиками, но все же есть серьезные догматические различия, общения в Таинствах у нас нет. Нормального венчаного брака у Вас не получится. Поэтому решайте.

 

ЗАГС решает.
Нормальный брак. признанный Церковью.
А старица пусть себе че нить запрещает.

 

Это написал Грикорий Нарекаци.

Представитель армянской Церкви.
Решайте сами.






Я обращаю сбивчивую речь

К Тебе, Господь, не в суетности праздной,

А чтоб в огне отчаяния сжечь

Овладевающие мной соблазны.

Пусть дым кадильницы души моей,

Сколь я ни грешен, духом сколь не беден,

Тебе угодней будет и милей,

Чем воскуренья праздничных обеден.

Мой стон истошный, ставший песнопеньем,

Прими не с гневом, а с благоволеньем.

Из дальних келий, с тайных уголков

Достал я слово, как со дна колодца,

Пусть дым сожжения моих грехов

К Тебе, Всемилосердный, вознесется!

Когда перед Тобой предстану я

С застывшей на губах мольбой бесплодной,

Пусть жертва добровольная моя

Тебе не будет столь же неугодной,

Как стон Иакова в краю глухом

Иль попиранье Твоего Закона

Правителем греховным Вавилона,

Как сказано в Писании Святом.

Мой дар Тебе пусть будет, Всеблагому,

Угоден.

Пусть Тебя он ублажит,

Как дым кадильниц в скинии Селома,

Которую воссоздал царь Давид.

Кивот, освобожденный от плененья,

Давид поставил там на много дней.

Да будет таковым и возрожденье

Погрязнувшей в грехах души моей!



2

Час настает, и громкий судный глас

Уже гремит в ущелиях отмщенья.

Он нас зовет и порождает в нас

Страстей противоборных столкновенье.

И сонмы сил недобрых и благих:

Любовь и гнев, проклятья и молитвы –

Блистают острием мечей своих

И дух мой превращают в поле битвы!

И снова дух смятен мой как вначале,

Когда я благодати не обрел,

Которую апостол Павел счел

Превыше Моисеевых скрижалей.

Мне ведомо, что близок день Суда,

И на суде нас уличат во многом,

Но Божий Суд не есть ли встреча с Богом?

Где будет Суд – я поспешу туда!

Я пред Тобой, о Господи, склонюсь,

И, отречась от жизни быстротечной,

Не к вечности ль Твоей я приобщусь,

Хоть эта вечность будет мукой вечной?



Я грешен был, я преступал Закон,

Я за грехи достоин наказанья.

Страшней, чем мука варварских племен,

Поверженных Твоею гневной дланью.

Для филистимлян и эдомитян

Годами Ты отмерял наказанье,

Но вечный огнь в удел мне будет дан

За все мои сомненья и деянья.

Ждет Страшный Суд меня, но до тех пор

Удел при жизни выпал мне не лучший:

При жизни обречен я на позор

И ожиданье кары неминучей.

Нас вознести иль превратить во прах,

Низвергнуть в ад иль даровать спасенье –

Во всем Ты властен, все в Твоих руках,

Принявший муки в наше искупленье.



СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА


Глава 2

1

Взывал ты, повторял священный стих,

Склонялся пред Отцом своим Небесным,

Судящим по делам сынов Своих,

Не обольщаясь рвеньем их словесным.

Страдал Твой род в египетском плену,

Но ты не дал ему лишиться веры.

С кем, Моисей, сравнить тебе дерзну,

Найду ли я достойные примеры?



Я грешен, я упрям в грехе своем,

Я – варвар, недостойный Божья Слова.

Та кара, коей предан был Содом,

И по моим грехам не столь сурова.

Как Ханаан, грехом я осквернен.

Я – Аммалих, меня нельзя наставить.

Как идолообитель Вавилон,

Меня разрушить легче, чем исправить.

Обломком жалким я встаю из мглы,

На мне лежит проклятье, грех Иудин.

Как древний Тир, достоин я хулы,

Я как Сидон, порочен и подсуден.

Я старца одряхлевшегно слабей

От дней развратных и от жизни шумной.

Я – голубь, кроткий в глупости своей,

А не в своей смиренности разумной.

Я как яйцо, где скрыт змеинный яд.

Ехидна я, что львицей почиталась.

Я – Иерусалим, священный град,

Пред тем, как от него лишь пыль осталась.

Я – человек, чья совесть нечиста.

Шатер пустой, не избежавший бедствий.

Я – крепость, чьи сокрушены врата,--

Наследникам ненужное наследство.

Я – дом, но он покинут и забыт.

И чтоб его избавить от проклятья

Он должен быть очищен, обновлен,

Обмазан глиной Божьей благодати.



А у меня нет для спасенья сил,

Я слаб, я сломлен тяжкими грехами,

И Справедливейший определил

При жизни место мне в зловонной яме.



Я изгнан, я отвержен, я забыт,

Смятен я духом, жалок я обличьем.

Я – тот талант, который был зарыт

Рабом лукавым, как глаголет притча.



2

Всех душ и всякой плоти Созидатель,

Многоусердный в милости Своей,

Дай верить мне как верил Моисей,

Пророк, Твоей достойный благодати.

Дай завершить мне книгу песнопений
Достойную Твоих благословений.



В обитель, где Ты должен нас принять,

Я начал путь свой, плача и стеная,

Дай грех мне искупить и злаком стать,

Возликовать при сборе урожая.

И как грехи мои не велики,

Не дай иссякнуть слёз моих истокам,

И, как Израиль, Ты не обреки

Мой дух и сердце засухе жестокой.

Пред тем, как неба мы услышим глас,

А небо – глас земли, где сонмы нас,

Земля же – глас хлебов, и лоз, и хмеля

И все услышат голос Изрееля.

Пусть чистая молитва и елей –

Все, что Тебе святыми воздается,

Проникнет в суть души моей скорей,

Чем тела оскверненного коснется.

О Господи, я – глина, Ты – Творец,

Спаси меня, Небесный мой Отец,

Чтоб на земле мне духом укрепиться,

Чтоб в час, когда вступлю я в мир иной

И небо ты разверзнешь предо мной

Я б мог его сияньем насладиться,

Чтоб под небесным этим светом впередь,

Как воску, не растаять, не сгореть.



Дай, Боже, силу мне, изнеможденному,

Дай духом мне воспрянуть, обделенному.

Перед концом моим, возможно скорым,

Сведи меня с порочного пути,

Хоть я истерзан совести укором,

А не усилием Тебя найти.



Меня, земного, тронутого скверной,

Услышь, о Боже, со Своих высот.

Возьми залог моей мольбы усердной

И дай мне благодать Своих щедрот.

Своим небесным Светом освети

Мой слабый стон, глухое покаянье

И слово из Священного Писанья,

Что в эту книгу тщусь я привнести

Меня, мой Благодетель совершенный,

Хоть жалости не стою, пожалей

И вместо меди звонкой, но презренной

Даруй мне злато милости Своей.

Не повергай меня в смертельный страх,

И не ожесточай мой дух скорбящий,

Не обреки бесплодным быть в трудах,

Как пахари на почве неродящей.

Не дай мне лишь стенать, а слез не лить,

В мучениях рожать и не родить,

Быть тучею, а влагой не пролиться,

Не достигать, хоть и весгда стремиться,

За помощью к бездушным приходить,

Рыдать без утешенья, без ответа,

Не дай мне у неслышащих просить,

Не дай, Господь, мне жертву приносить

И знать, что неугодна жертва эта,

И заклинать того, кто глух и нем.

Не дай во сне иль наяву однажды

Тебя на миг увидеть лишь затем,

Чтоб не утолить моей извечной жажды...



И до того, как мой услышишь зов,

Услышь мои, о Боже, покаянья

И соразмерно с тяжестью грехов

Не назначай покуда наказанья.



Щадящий, пощади, спаси, Спасающий,

Освободи меня, Освобождающий.

Не дай сойти с пути; прости, Прощающий;

От бед оборони, Обороняющий.

Недуг мой исцели, Всеисцеляющий,

И путь мои озари, Всеозаряющий.

За прегрешенья не карай, Карающий.

Прости мой долг, от долга Избавляющий,

С врагами примири, Всепримиряющий.



Когда в последний раз, в последний миг

Я подниму слабеющие вежды,

Пусть мне случится Твой увидеть лик,

Дарующий спасенье и надежды.

И мой последний вздох в последний час

Пусть мне минувшей жизни будет слаще.

Пусть Ангел Твой с меня не сводит глаз,

Ведя дорогой страшной, но манящей.

Когда умру, моей душе яви

Дух небожительный, дух бестелесный

Тех, кто дорогой веры и любви

Пришел, о Боже, в Твой чертог небесный.

Не воздавай мне за мои грехи.

Пусть будет принят дух мой в мире лучшем.

Не дай, Спаситель, волка в пастухи

Твоей больной овце, овце заблудшей.

Погрязшему в долгах – даруй прощение,

Погибшему в грехах – пошли спасение.



3

Ты, жаждушим дающий утоленье

Ужели в мире не рассеешь мглу,

Ужель меня лишишь благоволенья,

Изменишь милосердью Своему?

Ужели мне откажешь в состраданьи

Ты, Тот единый, в Ком оно живет?

Утратишь ли, Цветок, благоуханье,

Засохнешь ли, о благодатный Плод?

Ужель животворящие деянья

Ты прекратишь, о наше Упованье?

О Ты, Который кроток и велик,

Ужель пренебрежешь извечной славой,

Ужели омрачишь, о Боже правый,

Пречистый Свой, неомраченный Лик?

Ты ль не даруешь, о мое Спасенье,

Кровоточащим ранам исцеленье,

Свет предо мною не зажжешь во тьме?



Я – Твой проситель, раб Твой дерзновенный –

Молю Тебя: меня Ты не покинь.

Нетленный, жизнь дарующий вселенной,

Ты славославленный, благословенный,

Ты был и есть – Твердыня всех твердынь.

Ты был и остаещься вездесущим,

Как в прошлом, так и ныне, и в грядущем,

И за пределом вечности.

Аминь!

 

Тут имеет место быть "наследие темного прошлого". В царской России церковный брак был единственным видом брака. Соответственно проблему межконфессиональных браков нужно было как-то решать. Так и решили.
По сути же такое благословение в какой-то степени лишено смысла. О каком "единодушии" может идти речь, если у супругов разные вероисповедания?
Я не против смешаных браков как таковых, я против выхолащивания понятия венчания.

 

Армянская Церковь не православная.
Присоединяюсь к мнению отцов: ЗАГС и благословение правящего архиерея.