БЕСЕДА в неделю 16-ю по Пятидесятнице Плодотворность труда и пагубность преступной лени. (Беседы, проповеди, рассказы. Преподобномученик архимандрит Кронид (Любимов).)

Плодотворность труда и пагубность преступной лени

Господь наш Иисус Христос часто любил учить образами и примерами из окружающей жизни, чтобы понятнее и глубже запечатлеть в сердцах слушателей проповедуемую истину. Так, однажды сказал Он: «Один господин, отправляясь путешествовать в дальнюю сторону, призвал рабов и вручил им части своего имущества. Одному дал пять талантов (Талант — 50-60 килограммов серебра), другому — два, а третьему — один, каждому по его силе, и тотчас же простился с ними, а рабы отправились каждый на дело свое. Получивший пять талантов трудолюбиво удвоил их, так же поступил и второй, приобретя на полученные два таланта другие два, а получивший один талант пошел и закопал его в землю, ему не хотелось поработать над ним: ленив он был.

Прошло много времени. Господин возвратился и зовет рабов дать отчет в полученных талантах. Приходит первый, говоря: «Господин! пять талантов дал ты мне; вот, другие пять приобрел я на них». — «Хорошо, добрый и верный раб, — ответил господин, — в малом был ты верен, над многим тебя поставлю». Приходит второй и также вместо двух приносит четыре таланта, похвалил и его господин. Вероятно, какие радостные, довольные, бодрые пошли верные рабы после похвалы господина, несомненно, благословляли они те счастливые минуты труда, в которые умножили полученные таланты. Приходит третий и лукаво оправдывает свою леность: «Господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, скрыл талант твой в земле; вот тебе твое». Господин обличил бесстыдного раба его же словами: «Если ты считал меня за жестокого, несправедливого, скупого, то тем более следовало бы тебе задобрить меня умножением моего имущества. Возьмите же у него один талант, — сказал господин своим слугам, — и отдайте имеющему десять; так всякому, кто имеет, дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25, 14-29).

Нужно ли подробно объяснять эту притчу? Она понятна. Господин — это Бог, рабы — люди, таланты — это способности души, здоровье тела, имущество — словом, все, что дает нам Господь. Те, что на полученные таланты приобрели другие, — люди трудолюбивые, усилиями своей воли умножающие имущество и разные житейские блага себе и людям на пользу. Раб, закопавший талант в землю, — это ленивец, который не только небрежет даром Божиим, но по огрубению сердца не хочет и сознаться в своей небрежности, упорно, бесстыдно сваливает вину на даровавшего ему талант. Время пребывания господина в стране далекой — это наша земная жизнь, в которой мы не видим Бога очами телесными, а потому и забываемся иногда, живем так, как бы Бога совсем нет, будто бы нам никогда не придется предстать пред судом Его. А суд неизбежен, суд — это отчет рабов по возвращении господина, отчет наш после часа смертного, когда одни услышат похвалу, а другие справедливое осуждение. Наделяет Господь нас дарами духовными и земными благами не одинаково, сообразуясь с силами каждого из нас, то есть насколько кто может воспользоваться ими для блага и спасения своего собственного и ближних своих.

Духовные дарования и земные блага, данные нам Богом, мы должны стараться развивать и усовершать в себе для пользы своей собственной и ближних. Например, кого Господь одарил большим умом, тот, умножая свои познания, должен развивать и усовершать умственно других, менее его развитых. Кого Господь поставил начальником, тот, начальствуя, должен иметь в виду не удовлетворение своего самолюбия в подчиненных ему, но их пользу душевную и телесную, должен быть примером веры и нравственности для подчиненных ему, справедливым и беспристрастным судиею их. Кого Господь наделил богатством, тот может умножать свое богатство получением, например, в торговле процентов, какие дозволяют закон гражданский и совесть, не нарушая любви и справедливости в отношении к ближним, особенно к бедным. Прибытками своими богатый должен делиться с бедными, не величаясь при этом пред ними и не требуя себе особенного почета и уважения от облагодетельствованных, помня, что богатство дано человеку Богом, которым человек, как только временный приставник, должен распоряжаться благоразумно во славу Божию и на пользу своего ближнего (Рим. 12, 3-21). Если же кто живет только для себя и своего удовольствия, богатство приобретает и умножает разными неправдами, преступлениями и хищничеством, притеснением бедных, не обращая внимания на их страдания от голода и холода, доводит их до отчаяния, такой человек воистину подобен тому злому рабу, сокрывшему свой талант в землю и не хотевшему приумножить его добродетельной жизнью для славы Божией и пользы ближнего. Он, как хищный зверь, лишь смотрит на чужое достояние завистливым оком и, непрестанно научаемый диаволом, устремляет мысль свою к угождению какой-либо своей страсти или к обиде ближнего своего, чему немало мы видим и примеров, особенно в наше время. Расскажу вам следующее.

Лет двадцать тому назад в Москве случайно встретились два приятеля. Знакомство их было с детства. Встреча произошла в квартире одного из друзей, тот и другой были очень рады, радость свою пожелали выразить — вместе выпить. Один из них служил доверенным одной известной фирмы и в момент встречи с товарищем имел при себе крупную сумму хозяйских денег — до 10 тысяч рублей, полученную им по доверию хозяина. Когда друзья развеселились под влиянием выпитой водки, пожелали на радостях повеселиться как следует по русскому (хотя и не похвальному) обычаю, кутнуть. Из квартиры перешли в ресторан. Пред выходом из квартиры охмелевший гость обращается к хозяину квартиры, своему другу, с просьбой взять на хранение сумму 10 тысяч рублей, боясь, как бы не обронить их или чтобы их не вынули. Хозяин с любовью согласился, взял деньги, уверяя друга своего, что они будут сохранны. Ночь прошла в кутеже и оргии до неприличия. Утром с тяжелой головой проснулся гость в квартире друга, не отдавая себе отчета в том, что было вчера, и первое, что ему пришло на мысль, — это хозяйские деньги, которых в кармане не оказалось; а что он их вчера отдал на хранение другу, забыл или хотя и помнил, но очень смутно. Входит в комнату гостя хозяин и, видя страшное смущение и растерянность гостя, спрашивает: «Что с тобой?» Гость в волнении говорит ему: «Вчера, если мне не изменяет память, кажется, я тебе отдал на хранение хозяйский капитал, 10 тысяч рублей, прошу тебя, верни эти деньги мне обратно». При словах и просьбе гостя вернуть обратно капитал хозяин, друг его, сделал на лице своем удивление и сказал: «Какие деньги? Я никогда их от тебя не получал и в первый раз от тебя лишь слышу, чтобы при тебе был такой большой капитал». Смущению гостя не было конца, а хозяин смотрел на него холодным враждебным взглядом. Понял несчастный гость, что именуемый друг его решился твердо завладеть деньгами его хозяина, и было ясно, что надежды на возвращение нет никакой. Гость встал со стула и, шатаясь, вышел из комнаты, а минут через двадцать по всему дому огласилось, что в квартире неизвестный человек погиб от отчаяния. Несчастной жертвой погибели и был доверенный, так вероломно окраденный своим другом.

Воистину, таковые обидчики, по учению слова Божия, сами предадятся смерти безвременно (см.: Иез. 18, 13). Кроме сего, неправедно приобретенное и с таким ужасным преступлением, как сказано выше в примере, Господь не приемлет в храм Свой святой и, вместо милости и благоволения Своего, посылает таковому «благодетелю» наказание, как грабителю бедных и несчастных, и, как для неключимого раба, сокрывшего талант, данный Божиим благоволением, приуготовляется таковому тьма кромешная.

Други мои! Кому Господь дал один талант, силу крепкую при бедности, тот должен трудиться усердно, приобретая для себя и семейства насущный хлеб; трудиться, и не роптать на свою бедность, и никому не завидовать, а быть довольным своим состоянием, помня, что кому Господь дал много, с того много и взыщет, а с получившего мало, но проходившего жизнь свою в смирении и кротости, мало и взыщется (Лк. 12, 48).

Пример небесной награды, заслуженной при прохождении обязанностей низшего звания, но в глубоком смирении, представляется нам в житии преподобного Евфросина, жившего в IX веке в странах аморейских (Амореи — одно из хананейских племен. Амореи отказали евреям в праве прохода через их земли, были разбиты и впоследствии ассимилированы), близ Палестины.

Преподобный Евфросин родился от родителей простых, но добрыми делами превзошел благородных. Живя в монастыре, Евфросин служил братиям на поварне, но служил не как людям, а как Самому Богу, с великим смирением и послушанием, трудясь в своем деле день и ночь, при этом никогда не оставлял и молитвы с постом. Кротко переносил он многие обиды, поругания, досады; возжигая вещественный огонь, он распалялся огнем любви божественной и горел сердцем ко Господу. Варя пищу братии, добродетельной жизнью своей готовил себе трапезу в Царствии Божием, дабы насытиться с теми, о которых сказано: «Блажен, иже снестъ обед в Царствии Божии» (Лк. 14, 15). Он работал Богу тайно, и воздал ему Господь явно. Господь явил это воздаяние рабу Своему таким образом: некоторый пресвитер (священник), живший в одном с Евфросином монастыре, всегда молил Господа о том, чтобы Он явил ему чувственно будущие блага, уготованные любящим Бога. И вот в одну ночь было иерею тому видение. Представилось ему, будто он стоит в раю, со страхом и радостью рассматривая красоту его, и видит ходящего в том раю повара своей обители Евфросина. Подошедши к нему, он спросил: «Брат Евфросин, не рай ли это?» Евфросин отвечал: «Да, отче, это рай Божий». Иерей опять спросил: «Как же ты здесь?» Евфросин отвечал: «По великой благости Божией я поселен здесь жить, ибо это есть обитель избранных Божиих». Иерей сказал: «Имеешь ли какую власть над этими красотами? Можешь ли дать что-нибудь из сего?» — «Если хочешь, — сказал Евфросин, — возьми по благодати Бога моего». Тогда иерей попросил у него яблок, и Евфросин взял три яблока и положил ему в платок. Вдруг ударили к заутрене, и иерей, проснувшись, принял видение за обыкновенный сон, но, протянувши руки к платку, нашел действительно яблоки, от которых исходило необыкновенное благоухание. Пришедши в церковь, иерей нашел Евфросина стоящим в собрании на утреннем пении. Он подошел к нему и с клятвой выведал у него тайну видения, и все, что он видел во сне, подтверждено было свидетельством преподобного Евфросина. По окончании службы иерей поведал виденное братии и показал им три райских яблока, от которых все исполнились духовной сладости. Затем пошли в поварню к Евфросину поклониться этому рабу Божию, но не нашли его, ибо он, вышедши из церкви, скрылся, избегая славы человеческой и больше в монастырь не являлся. Яблоки же братия разделили между собой и раздали другим на благословение и на исцеление от болезней. И получили все большую пользу от такой святости преподобного Евфросина, восходя к подвигам высшим (Память преп. Евфросина Палестинского (IX в.) празднуется 11/24 сентября. См. «Воскресную беседу» за 1887 г. № 37).

Воистину, и малый светильник в хижине увидит блуждающий странник, и пойдет на его свет, и найдет в хижине спасение от холодной ночи или зверя, и успокоится в безопасности, и обрадуется странноприимст- ву. И скромное доброе дело человека, невидимого в мире, если одушевлено добрым и святым намерением, есть дело света, которое и действует в сем качестве на видящих, привлекая к добру, и даже под управлением Провидения простирает иногда свое действие на неизмеримую даль. Посмотрите на указанную Сердцеведцем вдовицу, которая по избытку благочестивого усердия последние две лепты положила в сокровище храма. Какое маленькое доброе дело, но пред сколькими уже миллионами человек просветилось оно и еще будет просвещаться в Евангелии, уча одних делать добро и при малых возможностях, а других и в малых делах, и в малых людях высоко ценить доброе чувство и святую мысль!

В добавление к сказанному и для большего пояснения считаю нелишним присоединить еще и следующий рассказ достойного уважения священника Ярославской губернии. Он говорит: «Во время служения моего (1830-1837 гг.) в сане священника в селе Белом Пошехонского уезда Ярославской губернии была в моем приходе безродная девица Наталья, имевшая около 60 лет от роду. Она была не совсем здорова и, высланная от господ в вотчину, для прокормления себя милостыней часто ходила в церковь и усердно молилась, нередко она посещала и мой дом. За нелицемерную кротость и безропотное перенесение крайней нищеты многие любили ее. Вот что рассказывала она в назидание подобных себе нищих. Лишившись места при господском доме, она сперва нанималась на разные работы, чтобы не быть тунеядкой, но потом, по болезни, должна была ходить по миру и питаться милостыней. В одну ночь видела она сон, до того поразивший ее, что она оставила нищенское скитание.

Сон ее был таков. Ей снилось, будто некто привел толпу оборванных нищих, а с ними и ее к реке, через которую им всем нужно было перейти по узкой плотине. Стоя на берегу, обремененная нищенским кошелем, с трепетом смотрела она на бедственную переправу, и, видя, что переходившие от избытка мешков и сумок, набитых разными запасами, низвергаются в глубину реки, пала от страха на землю, и потом кинула свой кошель с мыслью никогда не собирать милостыни. Тут она проснулась и сказала сама себе: “Как же избегну я потопления за прежние милостыни, ведь моего кошеля никто не взял, поэтому на меня же опять навяжут”. И что же она? Она решилась целый год есть хлеб с угольями и до того была тверда в своем намерении, терпении и посте, что даже сомневалась, можно ли ей в светлый день Пасхи разговеться сыром. Она никуда не выходила за милостыней и очень редко (вероятно, из угождения доброхотным дателям и чтобы скрыть свой подвиг от людской молвы) принимала ее от приносивших; усердно служила своим домохозяевам тем, что нянчилась с их детьми, особенно в рабочую пору и в ночное время. Среди таких занятий, не имея досуга для обычной церковной молитвы, она просила ангелов-хранителей тех младенцев, которых она покоила, молиться за нее у престола Божия. И эта молитва ее не была напрасна: в часы домашней молитвы ее, когда дети засыпали, ей виделся пред святыми иконами, близ которых почивали дети, свет от лампады, хотя ее хозяева зажигали лампаду лишь на воскресные и праздничные дни».

Так награждается кроткое послушание и безмездный труд! И в малом таланте мы видим великое приобретение.

Значит, счастливейший из людей тот, кто меньше получил от Бога даров духовных и материальных и, с усердием трудясь на указанном ему поприще в жизни, благодарит за все Бога, будучи всегда довольным своей долей, а в трудных обстоятельствах жизни не ропщет на Бога, ибо от такого человека в день последнего Суда Христова, когда Господь от всех нас потребует отчета в употреблении данных нам даров, потребуется меньше, как от получившего даров меньше, а полной преданностью его воле Божией и безропотным перенесением им житейских скорбей покроются его грехи, немощи и неведение и он, как верный раб Христов, услышит сей радостный для него глас Господа: «Добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего» (Мф. 25, 21). А кто получил много, тот должен сделать и большие приобретения, то есть больше сделать добрых дел, ибо от него много Господь и потребует. И что он ответит, если окажется, что он злоупотреблял своими дарованиями: живя на земле, имел на первом плане не спасение души своей и славу Божию, а славу мирскую, плотские удовольствия и свои личные интересы земные; не обращал внимания на бедность и несчастное положение своих ближних, а жил только для себя самого; был подобен одному здешнему петербургскому богатому наследнику, унаследовавшему после своего дяди восемь миллионов, которые прожил неразумно в течение шести лет? А между тем сколько бы он мог сделать добра на эти миллионы во славу Божию, на пользу и радость ближнему! Увы! Он не приумножил данный ему Богом талант, но своим неразумным действием погубил или зарыл его в землю, и аще не покается (потому что он еще жив), то, несомненно, услышит по смерти с прочими подобными себе сей страшный глас Господа: «Этого неключимого раба выбросьте во тьму внешнюю, там будет плач и скрежет зубов»(Мф. 25, 30). О, как страшно услышать такой ужасный приговор от грозного Судии и Господа! Убоимся сего, и, пока есть время, пока таится в нас светильник жизни, покаемся, и помыслим, какой ужасный вред причиняем мы своей душе небрежным отношением к спасению.

Други мои! Подумайте: для чего дано нам время? Для чего живем мы на земле? Для того, чтобы ценою временного труда купить вечный покой. Какую же потерю терпят те, кто теряет время в праздности! Какой ущерб несут невознаградимый, опуская время без пользы для жизни загробной! Не возвратится к нам ни один из тех дней, которые прожили мы в рассеянии, не возвратится к нам ни один из тех часов, которые продремали мы, пропустив мимо глаз без дела. Что прошло для нас без пользы, то потеряно навсегда. Повторяется ли путь жизни нашей? Нет. Улетели, промчались невозвратно лета цветущей юности, которые провел ты так неумно. Не возвратятся к тебе и счастливые лета мужества, когда ты имел столько сил трудиться для Господа и когда, однако, трудился для греха. Остановись же, чтобы не делать более потерь невозвратимых. Время летит, каждое мгновение его быстрее молнии. Настоящая минута ускользает незаметно, следующая сменяет ее и также мчится мимо. Неудержимый бег часов, дней и годов уносит у нас все, выбрасывает нас самих на берег вечности. Последний же час сталкивает нас в бездну, где бедная душа с ужасом видит себя пред судом Бога Живаго и должна выслушать грозный приговор Мздовоздателя. Неосторожный брат мой! Ты только думаешь, как прогнать время, а не видишь, что оно само гонит тебя; оно сгонит тебя наконец и с лица земли, но куда?.. Одумайся, осмотрись, что ты делаешь? И помимо страсти к беспечной праздности, время течет так быстро, что с трудом ловят его внимательные к цене его. И независимо от желаний рассеянной души, долга ли жизнь наша, которой надобно приобретать покойную вечность? А люди еще сокращают дорогое время праздностью! А люди еще ускоряют бег быстрого времени рассеянностью! Не дело ли это безрассудной нерасчетливости? Не дело ли это преступного невнимания к своей участи? Блюдите ... како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри, искупующе время, яко дние лукави суть (Еф. 5, 15-16). Пока есть время благоприятное, пока длится день спасения (2 Кор. 6, 2), пользуйтесь временем (Кол. 4, 5). Для праздности ли мы созданы Богом? Нет. И в раю первый человек должен был трудиться. «Я введе его в рай сладости, делати его и хранит, — говорит Бытописатель (Быт. 2, 15). Что ж думать нам о назначении человека, потерявшего грехами рай? «Проклята земля в делех твоих... в поте лица твоего снеси хлеб твой» — так сказано падшему человеку (Быт. 3, 17-19). Как же падшим людям жить в праздной неге? Как жить без заботливых трудов на земле проклятой? Не собирают ли эти люди новое проклятие на свою голову за дерзкое пренебрежение волей Правосудного? Чем им оправдать себя? Силы есть, назначение показано. Тот, кто, имея силы трудиться, не трудится, а предается праздно неге, — слуга негодный, зарывающий талант милости Божией в землю (Мф. 25, 18, 30). «Молим же вы, бра- тие... любезно прилежати, еже безмолвствовати и деяти своя, и делати своими руками, якоже повелехом вам» (1 Сол. 4, 10-11) — такова заповедь апостола. И знаете ли, кому дает он такую заповедь? Тем, которые под видом благочестия не хотели заниматься телесными трудами. Он в другом послании своем пишет о них: «Таковым запрещаем и молим о Господе нашем Иисусе Христе, да с безмолвием делающе, свой хлеб ядят» (2 Сол. 3, 11-12).

Люди, всего менее зная самих себя, не примечают, какое действие производит в душе праздность. Они думают, что провести день, провести два в праздной рассеянности ничего не значит для души, кроме отдыха. Но так ли это на деле? Сердце человеческое не может быть праздным, душа наша не может быть без дела. Если не занят ум святыми мыслями, он занимается пустыми и вредными. Если не занято сердце ощущениями чистыми, небесными, оно дышит чувствованиями нечистыми, мутными, земными. Если не стремится воля к небу, к выполнению святой воли Божией, она идет путем греха к аду. Не забудьте притом, что расстроенная грехом душа наша далеко более расположена к деятельности недоброй, чем к делам богоугодным, и потому, оставаясь в праздности, она скоро завлекается на путь греха. «В похотех есть всяк праздный», — говорит Соломон (Притч. 13, 4). «Праздность научает мнозей злобе», — говорит сын Сирахов (Сир. 33, 28). Страсть к развлечениям — истинная болезнь. Отнимая дорогие часы у занятий должных, она порождает расслабление в душе и отвращает ее от труда. Больной иливовсе не делает должного, или выполняет его неохотно; он придумывает предлоги, как бы увернуться от труда, спешит в общество людей, подобных ему; всякий труд ему в тягость, каждое занятие полезное не по сердцу, все доброе становится для него неприятным, утомительным, скучным и все худое — заманчивым. Потому самые святые обязанности остаются невыполненными и душа засевается семенами пороков.

Посмотрите на молодых людей, привыкших к длительному безделью. Чем они заняты? Что у них на душе? Вы встретите их на улице, в собраниях, в публичных местах, но редко-редко за добрым делом; отвыкнув от трудов, они расточают имение, собранное родителями их, пока порок, истощив у них силы и все, не ввергнет их в нищету, болезнь и раннюю могилу. Посмотрите на мать семейства, привыкшую гоняться за ветром. Достойна ли она высокого имени матери? Дети ее, как сироты, редко видят ее, за домом смотрят чужие, она в своем доме как чужая, ей хорошо везде, только не со своими. Сколько пороков, сколько дел грязных не было бы допущено людьми, если бы занимались они делами звания своего! Не занимаясь, чем должно заниматься, занимаются пустыми толками, пересудами, злословием, насмешками, клеветами. Сколько гнилых слов, сколько обидных для совести и смысла небылиц придумывает праздность! Те самые люди, которые ложь и клевету считают за низкие пороки, от нечего делать сыплют ложь и клевету! Покой и честь, счастье и жизнь отдают на казнь... Не праздность ли придумывает веселости соблазнительные, собирает общества нетрезвые, изобретает забавы и наряды разорительные? А чем все эти занятия награждают душу? В душе являются скука, томление, грусть, пустота. О, когда бы душа для рассеяния этой скуки не обращалась снова к занятиям, любимым праздностью! К сожалению, чем более привыкают к праздности, тем менее любят печальное раскаяние, и душа празднолюбивая становится жилищем нечистот.

Но знают ли все эти люди, провождающие драгоценное время сей жизни в праздности и нерадении о своей душе, какого они лишаются сокровища в вечности? Знают ли они, что праздность есть мать всем порокам, влекущая каждую нерадивую душу христианина к погублению и сокрытию талантов, данных нам от Бога для прославления Его святого имени и к пользе ближнего? И знают ли эти люди, помраченные суетой житейской, что только трудом, прилежным трудом приобретается Царство Небесное и приумножаются таланты благодати божественной в душе труженика-человека, ибо и Господь исчисляет все труды человеческие, чтобы за них воздать Свою небесную награду, что мы и видим ясно из следующего примера. Некоторый старец, повествуется в отеческих сказаниях, безмолвствовал в пустыне. Келлия его стояла далеко от воды, за несколько верст. Однажды, идя за водой, старец устал и сказал сам себе: «Что за нужда мне переносить этот труд? Перемещусь и буду жить близ этой воды». Таким перемещением старец облегчил бы себя, но нарушил бы свое безмолвие и изменил бы таким образом своему иноческому обету. Когда он размышлял, как лучше поступить, оглянулся назад и увидел кого-то идущего за ним и замечающего следы его. Старец спросил его: «Кто ты?» — «Я ангел Господень, — отвечал тот, — и послан от Бога исчислять твои шаги, чтобы за каждый шаг ты получил мздовоздаяние». Старец, услышав это, немедленно укрепился духом и уже терпеливо переносил отдаленность келлии своей от воды. Видите, други мои, как драгоценен труд человека для Бога, трудящегося во славу Его святого имени и для спасения своей души.

Чего ждать другу праздной жизни в вечности? Праздность засеяла душу его только дурными семенами, от которых не вырастет там ничего, кроме скорби безотрадной. А за небрежность к дарам Божиим ожидает его суд неумолимый Правды. О нем скажут так: «Неключимаго (ленивого) раба вверзите во тму кромешнюю: ту будет плачь и скрежет зубом» (Мф. 25, 30).

«Всем время и время всяцей вещи под небесем», — говорит Премудрый (Еккл. 3, 1). Конечно, нам нужен отдых для тела и нужен отдых для души. Иначе и тело изнеможет от труда беспрерывного и душа ослабеет от напряжения излишнего. И Спаситель наш, как человек, давал телу отдых; после долгой беседы видим Его спящим на море во время бури (см.: Лк. 8, 23). Но иное дело давать себе отдых после утомления делами, другое — любить только безделье; иное дело давать отдых душе переменою занятий, достойных души, другое — наполнять время отдыха деятельностью, вредной душе. Мало ли занятий, которые душу, утомленную делами, могут освежать и оживлять? Чтение книг, возвышающих дух над суетой жизни, посещение печальных и больных, беседа о спасении души; каждое занятие для Господа, как бы оно легко ни было, — занятие спасительное для души. Но так ли отдыхают в мире? О! Мир не знает в кругу жизни своей праздности, он называет праздностью только жизнь молитвы. А его невинный отдых там, где удовольствия изнуряют его дух и тело. Ах! Страшно будет миру, когда Господь потребует отчета в употреблении времени и сил!

Возлюбленные братия, берегитесь праздности. Она так противна воле Божией о нас, так вредна нашей душе, она грозит страшной участью в вечности. Дорожите временем, дорожите каждой минутой: время — дорогой дар Божий. Творите дела благочестия охотной душой, трудитесь, подвизайтесь, не забывая, что тернистый путь — путь к небу, а легкий путь — к аду. Благодать Божия да будет с вами! Аминь.

Сентябрь 1913 г.